Подруга не отлипает от своего парня. Сначала они покоряют танцпол, затем и вовсе где-то исчезают. Несложно догадаться, по какой причине.

Осторожно протиснувшись к барной стойке, я взбираюсь на высокий табурет и прошу бармена сделать мне безалкогольную «Маргариту». Мне вполне хватило и той, что я выпила на отдыхе. Повторять трюк не хочется. Тем более, я не уверена, что еще один мужчина так же сильно заинтересует меня, как это получилось у Безымянного.

Ожидая свой заказ, я время от времени сканирую взглядом толпу, чтобы не пропустить возвращение Яны.

— Приятель! — раздается оклик прямо у меня над ухом. Причем такой громкий, что я даже слышу характерный противный звон в своей голове. — Повтори-ка нам еще! На десятерых!

Через несколько секунд рядом со мной опускается Илья. На его длинных пальцах поблескивают различные массивные серебряные перстни. Один в форме позвоночника. Другой — цепи. А третий и вовсе похож на морду агрессивно скалящегося пса, поднявшегося к нам из самой преисподней.

— Покупаешь дружбу? — спрашиваю, сама не зная, зачем.

На протяжении всего вечера, когда я наблюдала за ребятами, у меня невольно вырисовалось два потенциально правдивых вывода.

Первый: Илья покупает дружбу.

Второй: просто сорит деньгами, потому что может себе это позволить.

Он бросает в мою сторону тяжелый колючий взгляд, который отдаленно кажется мне знакомым. Это очень странно, потому что раньше мы никогда нигде не пересекались. Я бы уж точно запомнила.

Поджимаю губы и мысленно успеваю уже сто раз пожалеть о том, что вообще решила раскрыть рот, потому что взгляд Ильи если бы мог, непременно раздавил меня, не оставив даже мокрого места.

7. Глава 7. Ада.

— А тебе какое дело? — спрашивает он грубым тоном. — Тоже хочешь ко мне в подружки записаться?

— Нет, спасибо. Мне и с самой собой хорошо.

— Так это ты для себя губы красным накрасила? — Илья опускает взгляд на мои губы.

Чувствую, как к щекам вдруг начинает медленно приливать жар. Это всё из-за здешней атмосферы. Его взгляд ни при чем. Наверное.

— Не красный, а темно-вишневый, — поправляю с умным видом. — Да, я накрасила губы для себя, а что?

— Ага, уже поверил. Все тёлки красятся для пацанов или каких-нибудь богатеньких папиков. А знаешь зачем? — Илья наклоняется ко мне. — Потому что многим мужикам нравится наблюдать как на их членах остается яркий след от помады. Надеюсь, ты понимаешь, о чем я? — он выпрямляется и лукаво мне улыбается.

— Ты мерзкий, — нахмурившись, бросаю в ответ.

Хочу подняться с табурета и подождать возвращения Яны в каком-нибудь другом месте. Любом, где не будет видно этого… Илью.

— Почему? Потому что говорю правду? — удивление, отобразившиеся на его лице, кажется мне неожиданно искренним.

— Нет. А то, как ты ее говоришь. Это мерзко.

— Правда за очень редким исключением бывает красивой и приятной, — склонив голову набок, отвечает Илья.

— Знаю.

— И я об этом знаю.

— Раз так, тогда ответь на мой вопрос, — я передумываю вставать с табурета и удобней устраиваюсь на нем.

— Ну и на какой?

— Ты покупаешь себе дружбу?

— С чего ты это вообще взяла?

— Только ты сегодня соришь деньгами.

— А ты наблюдала за мной? — улыбка Ильи становится игривой и самую малость хитрой.

— Нет, — абсолютно серьезно отвечаю. — Тут и наблюдать особенно ненужно. Никто свой кошелек, кроме тебя, не открывал. Все здесь собрались не в честь твоего дня рождения, поэтому… Вывод напрашивается сам.

— Я могу себе позволить обеспечить выпивкой всю компанию. Это банальная щедрость, а не попытка что-то компенсировать.