Поначалу именно это упражнение понравилось мне в четвёртом измерении. Я то и дело наливал себе вермута: глотну – и поставлю на эту стенку, глотну – и поставлю.

Капитан и девушка с персиками очень смеялись и советовали подвесить фужер с вермутом прямо в воздух, а вермут мысленно засосать.

Я так и сделал. И что же вы думаете: фужер повис чин чинарём, а вермут хлынул струёй, да прямо в рот капитану.

– Я тебя мысленно опередил! – кричал Суер. – Туго соображаешь!

Но тут я взял да и опередил капитана и засосал сразу изо всех бутылок. Начался такой потоп, что девушка с персиками рассердилась.

– Всю скатерть мне испоганил, – ругалась она, – вермут не отстирывается!

– А вы что же, в четвёртом измерении, неужто стираете?

– Стирают, друг мой, во всех измерениях, – строго пояснила девушка с персиками. – А то я знаю таких: придут в гости, грязи понатопчут, посуду перебьют, засрут, прости господи, всё измерение, потом два дня скреби да оттирайся!

– Извините, госпожа, – сказал я, – никак не предполагал такого. Но позвольте один вопрос. Вкус этого вермута показался мне чрезвычайно знаком.

– Вермут как вермут, – сказал капитан, – ничего особенного.

– Позвольте возразить, сэр. Этот вермут напоминает мне напиток, который изготавливал я сам, добавляя в него спирту, рому и джину.

– И кажется, виски, – засмеялась девушка. – Конечно, это тот самый вермут, который вы пили на острове тёплых щенков.

– Как же это так?

– А так. В этом ведь и смысл нашего измерения. Здесь всё перепуталось, и в первую очередь время.

– Очень интересно и поучительно, – сказал я. – А могу я сейчас потребовать бутылочку кошасы, которую в своё время мичман Хренов выпил один, подло спрятавшись в кочегарке?

– Пожалуйста, но тогда мичману в прошлом ничего не достанется.

– И пускай не достанется! Ведь он спёр её из кают-компании.

– Ну, как хотите.

Девушка поковырялась отвёрткой в банке с ржавыми гайками – и бутылочка кошасы, оплетённая соломкой, явилась перед нами.

Мы с капитаном смеялись как жеребцы, представляя себе мичмана, который спрятался в прошлом в кочегарке, вдруг – бац! – кошасы нету!

– Афронт! – кричал Суер. – Афронт!

– Ладно, – сказал я, – пожалеем мичмана. Вернём ему полбутылки обратно.

Благородно отпили мы полбутылки, а остатки назад мичману вернули, в прошлое, в кочегарку. Вот он небось удивился в прошлом, когда снова кошасу получил.

– Давай что-нибудь в прошлом с Чугайлой устроим, – сказал капитан.

– С ним и в настоящем можно устроить. Лучше вызовем кого из прошлого, ну, к примеру, Калия Оротата, хороший он парень.

– Ну нет, – сказала девушка с персиками, – эдак вы сюда целый полк голых женщин понагоните. Я против.

Мы призадумались, и я внимательно глянул туда, в даль стола. Кажется, там и было прошлое. Поначалу я видел стены и зеркала, реки и фрегаты, вдруг Лаврушинский переулок, ресторан-поплавок возле кинотеатра «Ударник», трамвай на Малой Пироговке, Хоромный тупик, толпы, толпы, кто-то читает стихи.

Вдруг что-то искривилось, что-то изменилось, замелькал туннель, какой-то коридор, больничные палаты… Бог мой! Неужто будущее?!

– Извините, мамзель, – сказал я, смахивая со лба остатки прошлого, – а как насчёт будущего? Нельзя ли какое-нибудь видение оттуда? Ну хоть рюмочку перцовки?

– Пожалуйста, – сказала девушка с персиками, оглядывая меня с каким-то лёгким подозрением, – но тогда вы в будущем эту рюмочку не выпьете. А вдруг у вас в будущем перцовки не предвидится?

– М-да, вот это вопрос, – сказал Суер. – Но давай попробуем. Рискнём. И мне тоже рюмочку! Итак, просим две рюмки перцовки из будущего: одну мне, другую ему.