На Сашка было страшно смотреть. Он озирался, как затравленный волчонок, но натыкался лишь на презрительно-жесткие взгляды.

Парнишка упал на колени и, давясь слезами, закричал:

– Богом клянусь, не брал я, честное комсомольское!

Сашку не поверили и дали два дня, чтобы он вернул все, что, как считали, успел «толкнуть» абхазам. Местные жители уже тогда охотно покупали чужие документы – на всякий случай…

Сергей почему-то сразу решил, что Выдрин ни при чем – мальчонку явно подставили, сбивая след. Челищев долго пытался вспомнить, кто раньше других уходил с тренировок и память его не подвела: дважды, жалуясь на растяжение стопы, уходил в медпункт Паша Орлов – он учился на испанском отделении филфака… Сергей вместе с одним парнем с восточного факультета, Андрюхой Обнорским незаметно стали следить за Орловым и накрыли-таки его как раз в тот момент, когда он собирался забрать украденные деньги, часы и документы из тайника под валуном на берегу Гумисты…

Орлова били долго и жестоко – его привязали за руки к столбу и пинали ногами, как грушу. Когда он терял сознание, его обливали водой и били снова… Сор из избы решили не выносить, и в милицию никто заявлять не стал. У Орлова просто отобрали все деньги, порвали на мелкие клочки его документы и выгнали из лагеря, посоветовав добираться до Ленинграда пешком.

– Чтоб ты сдох, подлюга, – напутствовал избитого Орлова тренер. – Смотри, в милицию пожалуешься – вообще закопаем!… Гадина ты, мразь, у своих красть – это… это… Короче, сука ты!

Дальнейшая судьба Паши Орлова была туманной: рассказывали, что на четвертом курсе его посадили за фарцовку, а в зоне он стал любимым петухом какого-то авторитета.

Перед Сашком же извинялась вся сборная, а мальчишка был настолько благодарен Челищеву и Обнорскому, что готов был целовать им руки… Сашок с тех пор ходил хвостиком за Сергеем и Андрюхой, даже пытался однажды выстирать их кимоно, за что получил от Обнорского по шее – слегка, чтоб запомнил.

Андрей тогда долго ерошил выгоревшие волосы Сашка и приговаривал:

– Ты, Сашок, запомни главное: никогда ни перед кем не унижайся, даже перед теми, кому ты чем-то обязан…

А потом сборы закончились, и Челищев больше Сашка не видел – «малыши» тренировались в спортивном зале ЛИСИ. К тому же после четвертого курса Сергей перестал ходить на тренировки вообще…

– Конечно, узнаешь теперь тебя, бородатого, как же, – Сергей изумленно качал головой, – Тогда-то у тебя даже пушка еще не намечалось… Слушай, Сашок, а ты каким макаром здесь оказался?

Выдрин невесело хмыкнул:

– Да обычным. Я ведь потом тоже в универ поступил, хотел на востфак, как Обнорский, но не прошел по конкурсу, а спортнабора туда не было, ну я и двинул на истфак, на кафедру археологии. Попал, как ни странно. Учиться было интересно, тем более я к третьему курсу мастера получил, в Берлин даже ездил выступать… Ну, а потом – травма мениска, и по схеме – за борт… Распределение в школу учителем истории. А там – дурдом настоящий, не дети, а уроды какие-то… Тут как раз приятель предложил кооператив открыть. Я, дурак, согласился – открыли мы кафе… Короче, через год он слинял со всеми деньгами, а меня в БХСС – шесть месяцев «Крестов» и «уголовное дело прекратить за отсутствием доказательств» того, чего я не совершал… Ну и все – на работу не устроиться, а жрать что-то надо, у меня мать старенькая совсем, со смешной пенсией… Вот и хожу сюда, двух зайцев убиваю – форму спортивную поддерживаю и заработок какой-никакой… Ну, и работу ищу… Только пока все, что ни подворачивается, – сплошь полная спекуляция, а она мне уже вот где, – Сашок рубанул себя ребром ладони по горлу. – Может, вы чего-нибудь предложите?