У меня тоже есть союзники, Ламент. – Сухой хрипловатый голос шипел от ярости, но все же был не громче шепота. – Многие обязаны мне, и они с готовностью откликнутся на мой зов.

– Но готов ли ты, Скур, развязать здесь, в тоннелях, войну? Многие из нас готовы. Хэйзел д'Арк может стать ключом, который наконец откроет перед нами безграничные возможности. С ее помощью мы сможем стать богами не только в системе Обейя, но и во всей Империи.

– Раз уж я так важна, то почему бы не попробовать договориться со мной по-хорошему? – встряла Хэйзел. – При здравом подходе я вполне способна к цивилизованному сотрудничеству.

– Вот в этом я сомневаюсь, – сказал Ламент, глядя на нее такими же холодными, как и у Скура, глазами. – То, что мы собираемся с тобой сделать, едва ли встретит у тебя понимание.

Чего ты хочешь, Ламент? – спросил Скур.

– У Саммерстоуна состоится общий сбор. Будут присутствовать все Кровавые Наездники. Мы хотим доставить Хэйзел д'Арк туда, чтобы выяснить, каким будет ее воздействие на Саммерстоуна и его воздействие на нее.

– Это рискованно, – немедленно возразил Скур. – Слишком многое неизвестно. Слишком многое вне нашего контроля. А что, если она полностью вернет себе силы?

– Ну а если и вернет? Она одна, а нас много, и мы находимся в средоточии нашей мощи. Ты сам прекрасно знаешь: ничто не происходит здесь против нашей воли.

– Верно. Хорошо, она отправится к Саммерстоуну.

Скур вновь уставился на Хэйзел кроваво-красными глазами. Ей пришлось подавить инстинктивное желание отступить.

– Раз уж забава откладывается, будет интересно посмотреть, что ты сможешь извлечь из Саммерстоуна. И он из тебя.

В огромном, как бесконечность, зале танцевали Кровавые Наездники. Их длинные просторные одеяния взвивались и опадали, когда они, скользя и покачиваясь, кружили вокруг исполинского камня. Их было около сотни. Они то сближались, то отдалялись, образуя сложные движущиеся узоры. Но при этом они не соприкасались и не сталкивались. Легкие, быстрые и уверенные движения подчинялись замысловатому алгоритму, понять который Хэйзел не могла. Ясно было лишь то, что эти движения подчинялись потокам пронизывавшей помещение энергии.

Сама она стояла в стороне, крепко удерживаемая за руки двумя безголовыми стражами Ламента, и не предпринимала ни малейших попыток вырваться. И Скур, и Ламент, едва войдя в помещение, тут же, словно против своей воли, включились в танец. Сейчас она уже с трудом выделяла их среди множества гибких, как ивовые прутья, альбиносов, кружившихся на серых каменных плитах. Музыки не было, лишь шарканье ног и быстрое, учащенное дыхание. Распахнутые глаза танцующих остекленели, словно Кровавых Наездников целиком поглотила некая беззвучная, но неодолимо влекущая песнь сирены. Хэйзел сосредоточилась на каменном монолите, ожидая, что он, как предполагал Скур, усилит ее силы. Но тщетно. Камень оставался мертвым: он никак не откликался на ее присутствие и не вызывал никакого отклика в ней.

Из каменного пола поднялись человеческие руки, сжимающие факелы. Пространство вокруг камня осветилось, но сам зал был слишком велик, чтобы стали видны его утопавшие в тенях стены. Если они вообще были. Поскольку потолок тоже терялся во мраке, создавалось впечатление, будто все происходит на огромной открытой площадке. Повсюду, на равных расстояниях один от другого, находились пьедесталы, увенчанные отсеченными человеческими головами со вскрытыми черепными коробками и обнаженными мозгами. Они исполняли роль компьютерных терминалов. Хэйзел задумалась, не ожидает ли ее подобная участь, когда Кровавые Наездники получат от нее все, что им нужно. И невольно содрогнулась. Сотни безголовых тел, держась на почтительном расстоянии, образовали кольцо вокруг танцующих и камня. Они не шевелились, в данный момент они были обездвижены по воле своих хозяев.