– Как же это вы, Карпенко, умудрились отстать? Так можно и под трибунал попасть!

– Простите, я не Карпенко, а Уразов, – ответил я. – Я… Я проспал: всю ночь не спал, а под утро уснул.

– Какой еще Уразов?

Он достал списки, проверил свою команду, моей фамилии не было.

– А вы из какой команды? – спросил он.

– Из 43-й команды, воздушно-десантной.

– А наша 41-я, летная!

– Что же мне теперь делать?

– Немедленно вернуться на пересыльный пункт и доложить начальнику о случившемся!

На станции мне сказали, что сейчас идет рабочий поезд в Кемерово. Когда я подошел к проходной пересыльного пункта, часовой обругал меня, что я ввел его в заблуждение, и сказал, что меня уже искали. Оказывается, тот тип, что стоял возле меня, когда я прошел проходную, побежал и сказал старшине, что я сбежал. На утренней поверке установили мою фамилию. Начальник сделал разнос часовому, тот объяснил, как все произошло. Решили ждать, и, если к вечеру не вернусь, считать сбежавшим.

Обед уже закончился, но меня все-таки накормили, ведь я еще и не завтракал. Моя команда уже получала сухой паек – значит, нас должны скоро направить в часть. Команда оказалась большой.

К вечеру команду выстроили, сделали перекличку, и вслед за лейтенантом колонна двинулась на железнодорожную станцию. Вид у нас был совсем не военный, скорее мы были похожи на заключенных. Все были одеты в старье, а одежду поновее призывники оставили дома или продали перекупщикам, шнырявшим возле ворот пересыльного пункта.

Мы сели в вагоны пассажирского поезда Кемерово – Новосибирск, опять в окнах замелькала тайга. В Новосибирске нас встретили офицеры и старшина. На привокзальной площади построились, рассчитались, и нас повели в санпропускник. Вновь прожарили наше белье и вещи, а мы с удовольствием поплескались под колючим душем.

Опять нас привели на пересыльный пункт. Однако здесь наша команда уже начала оформляться в маршевую роту, с нами занимались политруки, строевики, команду разбили на взводы и отделения. В отделениях были назначены старшие.

Днем нас водили строем в порт на погрузочно-разгрузочные работы. Однажды мы разгружали баржу со сливочным маслом в ящиках весом по 20 кг. Наш старший сказал: быстрее разгрузите, быстрее пойдете на отдых. Работа спорилась. Сверкало солнце, сверкала река, сверкали потные лица. Стояло теплое бабье лето.

– А что, ребята, попробуем маслица? Что-то живот прилип к хребту!

И балагур, спускаясь по трапу с баржи, «потерял» равновесие и грохнул ящик углом о трап. У ящика отлетели стенки, и каждый, кто чем, начал брать масло. Без хлеба много не съешь, да и не всякий мог кушать масло просто так. Командир и старшина поняли замысел и не спешили замечать разбитый ящик и нарушение ритма разгрузки. С баржи закричал сопровождавший груз старик:

– Эй, что вы там делаете? Ах вы, грабители!

Тогда и командир нашей роты со старшиной направились к разбитому и уже ополовиненному ящику. Старику доказывали, что ящик разбили случайно, что такое бывает, и старик заявил, что надо составить акт. Акт составили, ящик старшина, командир и дед унесли с наших глаз. У них ящик, наверное, и закончил свое существование.

В один из дней на работу нас не повели, построили и объявили, чтобы мы получили сухой паек на три дня. После завтрака и получения пайков нас строем повели на железнодорожную станцию. На станции нас завели в тупик, где стояли товарные вагоны с нарами и подстилкой из соломы. Построились вдоль вагонов по условным подразделениям. Офицеры провели инструктаж, что можно, чего нельзя делать, какие наказания ждут за нарушения правил.