Он перебирал в памяти свои жизненные ступеньки, и еще, еще раз убеждался: в разведке оказался совершенно по случаю, возможно, даже по чьей-то злой воле.

И самое главное – ничего у него нет от разведчика. Хотя, признаться, какие черты и качества нужны в разведке, он себе толком не представлял.

Виктор добрался до Кутузовского, дворами прошел к родной школе. Первая советская – так она называлась. Постоял, вспомнил, как много погибло ребят из его класса. Несмотря на свои 15–16 лет, они рвались на фронт.

Об успехах в боевой подготовке расчета орудийной башни во главе с Виктором Любимовым (на фото в центре) писал журнал «Огонек».

Если бы не спецшкола, он тоже оказался бы там. Да воспитатели, преподаватели смогли убедить: фронту нужно не пушечное мясо, а грамотные морские офицеры. Для этого надо много знать и уметь. И чем больше он постигал морскую науку, тем глубже понимал пропасть своего незнания. Чтобы водить в бой корабли, следует долго, упорно учиться. Спецшкола, подготовительный курс, военно-морское училище… Пять с лишним лет. Да и потом судьба ему улыбнулась. Совсем молодым лейтенантом он ушел в незабываемое плавание – из Балтики Кильским каналом в Северное море, потом вдоль берегов Франции, в Бискайский залив, дальше Гибралтар, Средиземное море. Дарданеллы, Босфор и, наконец, через Черное море в Новороссийск. Чего только стоил шторм в Бискае! А Кильский канал? Канал! Ба! Вдруг он вспомнил! Так вот где собака зарыта! Разведуправление. Расписка в получении… Фотоаппарат… Вкрадчивый инструктаж офицера разведуправления Балтийского флота. И он с присущей ему старательностью все выполнил. Да, именно так это и началось…

…А как это началось? Да очень просто. Он, лейтенант Любимов, сидел на партийном собрании. Сам выступать не собирался, парторг «бэчэ» не поручал, и потому он, можно сказать, отдыхал, устроившись в уголке.

И, разумеется, не заметил, как в кают-компанию, где проходило партсобрание, зашел сигнальщик и молча передал командиру корабля семафор из штаба флота. А там было написано: «Приказываю откомандировать лейтенанта Любимова в штаб флота». И подпись начальника штаба флота.

Командир из президиума собрания махнул лейтенанту, подозвал его и подсунул семафор.

– Ясно?

Любимов прочитал.

– Так точно.

– Завтра первым баркасом в штаб флота.

Что ж, в штаб так в штаб. Пропуск на него был оформлен. «Лейтенант Любимов?» – «Да». – «Очень хорошо. Зайдите, получите проездные документы, и сегодня вечером вам надлежит убыть в город Ленинград». – «Как, что, зачем?» – «Там вам объяснят».

Приказ свят. Получил командировочное предписание, повертел в руках: прибыть в г. Ленинград по адресу: Невский проспект, дом такой-то. И все. Ни номера воинской части, ничего.

Вернулся вечером к себе домой, вот, мол, жена, еду в командировку в Ленинград. В доме переполох: муж едет в командировку, а жену-ленинградку в родной город не берет. Что поделаешь, служба, не положено.

Прибыл в Ленинград, пришел по указанному адресу, на Невский проспект. Подъезд, никаких вывесок. Зашел в подъезд, огляделся. Какой-то кабинет. Стоит лейтенант в растерянности. Слышит: «Как ваша фамилия?» – «Да я, наверное, не туда попал». – «Да нет, туда, – отвечают. – Давайте предписание».

И тут же вручают новое командировочное: на сей раз убыть в Калининград. Теперь уже убыли группой в пять военно-морских офицеров. В Калининграде приехали в порт, и сразу к начальнику порта. Наконец все выяснилось. Три десятка морских офицеров с Балтики, с Черного моря и с Северного флота собрали для выполнения задачи Политбюро и Совмина: перегона 30 кораблей, полученных по репарации в Германии. Их следовало доставить из Калининграда в Новороссийск. Корабли – обыкновенные тральщики. Офицеры, кто имел допуск на управление кораблем, шли капитанами, кто не имел – штурманами. Были еще и капитаны-наставники. Любимову в капитаны-наставники достался опытнейший капитан торгового флота, прошедший гражданскую войну в Испании.