– Двадцать тысяч в течение недели, или…

– Или что? – Все-таки он обернулся. Девчонка смотрела куда-то за линию горизонта. Наверное, прикидывала, как потратить его деньги. Стерва… – Может быть, ты не в курсе, но, как правило, секс между мужчиной и женщиной происходит по обоюдному желанию, и твои… – он брезгливо поморщился, – биологические материалы ничего не значат.

Она перевела взгляд на него, сказала жестко:

– Это не наш с тобой случай. Во-первых, об обоюдном желании речь не идет. – Она надолго замолчала, уставилась на песок у своих ног.

– А во-вторых? – не выдержал он.

– А во-вторых, я несовершеннолетняя. Думаю, суд примет во внимание этот факт.

Черт! Черт!! Черт!!! Как он об этом не подумал?! Это все осложняет…

– Я дам тебе неделю.

Если эта маленькая шантажистка и поняла, что он у нее на крючке, то виду не подала. По ее застывшему лицу вообще было непонятно, о чем она думает. Просто сфинкс египетский, а не женщина. Сердце кольнуло – а все-таки жаль, что у них все так получилось. Было бы интересно приручить сфинкса.

«Прекрати! – одернул он себя. – На такой прожженной бестии можно все зубы обломать. Ее невинность и неопытность – это всего лишь ловко состряпанная мистификация. И то, что она еще несовершеннолетняя, ничего не меняет».

– Через неделю я жду твоего ответа.

– Где мы встретимся? – Это был первый шаг к капитуляции, они оба это понимали.

Девчонка пожала плечами:

– Можно на этом же месте.

– Тебе понравилось? – Клим криво усмехнулся.

Она дернулась, точно от пощечины, сжала кулаки, а потом улыбнулась широко и безмятежно, словно он сделал ей комплимент.

– Мне понравилось чувствовать себя богаче на двадцать тысяч долларов.

– Уже чувствуешь? Не рано ли?

Ее улыбка стала еще шире. В этот момент Климу захотелось придушить или утопить эту девицу.

– В десять утра, ровно через неделю, я буду ждать тебя на этом же месте. С деньгами, – добавила она.

– Ты уверена, что у меня есть такие деньги? – спросил Клим.

– А ты уверен, что мне хотелось, чтобы ты меня насиловал? – парировала она. – Все, мне пора…

– Подожди! – Он поймал ее за рукав джинсовки. – Последний вопрос.

– Я тебя слушаю. – Она повела плечом, стряхивая его руку. – Только быстро, у меня мало времени.

– Это все Дашка?

– Что Дашка?

– Это она тебя надоумила?

Девчонка вдруг расхохоталась. Она хохотала так звонко и безудержно, словно он сказал что-то очень уморительное. Даже слезы на глаза навернулись; а отсмеявшись, посмотрела на Клима со смесью удивления и жалости:

– Эта глупая кукла здесь совершенно ни при чем. Ты сам меня надоумил, Клим Панкратов!

Он так ничего и не понял. Стоял и смотрел, как уходит девочка-сфинкс, мастерица загадывать загадки.

Алиса боролась со слезами до последнего – нужно было уйти красиво, с достоинством, чтобы этот негодяй ни о чем не догадался. Она дала себе волю только минут через десять: рухнула в колючую луговую траву, завыла в голос.

Взросление давалось нелегко. Взросление перекраивало душу, дробило кости, не позволяло вздохнуть полной грудью. Когда кончились слезы и голос охрип от крика, она переродилась – сбросила старую кожу, приняла условия другого мира. Теперь она стала его частью. Теперь она заставит остальных с собой считаться…

…– Красотуля, что так долго? – нетерпеливо спросила Зинон. Земля вокруг «жигуленка» была усыпана окурками. – Он согласился?

– Он согласится. Дай мне сигарету.

Ее самая первая в жизни сигарета была горькой как полынь, но Алиса докурила ее до конца, даже ни разу не закашлявшись. Она теперь – совсем другой человек. А через неделю они с Зинон станут богаче на двадцать тысяч долларов…