– Не нужно про него, – поморщился Вейдеманис, – я еще не встречал в своей жизни более циничного и расчетливого мерзавца. Он ведь начинал с кооперативов по продаже цветов. И вот эта рыночная хватка цветочного спекулянта осталась у него на всю жизнь.

– Ты не прав. Он умный, расчетливый, дальновидный бизнесмен и политик. Возможно, один из самых умных и толковых деятелей, которые окружали Ельцина в те годы. Говорят, что однажды дочь президента даже написала ему записку, в которой назвала его будущим главой государства. Пусть он и циник, но он выделялся на фоне случайных людей, оказавшихся тогда во власти. И реально влиял на политику государства, сумев перед вторым туром выборов буквально свалить группу самых близких приближенных Ельцина, генералов Коржакова и Барсукова, вице-премьера Сосковца. Именно поэтому его и позвали на заседание клуба. Тогда было абсолютно очевидно, что Россия достаточно быстро исчерпает свои рессурсы и вынуждена будет объявить дефолт. Что и произошло в августе девяносто восьмого. Просто так никого не приглашают на заседание клуба.

– Это мне понятно. Но эта семерка наверняка бывает там достаточно часто.

– Но почему именно эти семеро? Хотя сейчас их осталось только пять человек. И почему, когда я назвал две фамилии, их сразу убрали? Получается, что я невольно спровоцировал их убийство. Кто еще мог позволить себе выступить против такого влиятельного клуба?

– Ты считаешь, что это обычная борьба за власть в самом клубе?

– Если бы это было так, они бы никогда не пригласили эксперта со стороны. Нет. Они чем-то встревожены. Неизвестная организация вышла на итальянский клан Прасси и заказала убийство биржевого брокера. Она сумела мгновенно отреагировать и убрать двух банкиров, которых я попросил более внимательно проверить. И тогда я спрашиваю себя – кто они, эти люди? И вспоминаю, как Джордж, оговорившись, сказал, что все семеро начали свою собственную игру. Все семеро. Ты понимаешь?

– Пока не совсем.

– Эти семеро были интересны клубу еще и тем, что они действительно проводили какой-то свой курс, независимый от самого клуба, – пояснил Дронго, – и только этим можно объяснить убийство двух банкиров.

– Ты считал, что это было вызовом клубу.

– В какой-то мере. Но это была вынужденная мера. Кому-то не понравилось мое предложение о более тщательной проверке обоих банкиров. Кто-то уже знал о списке семерых и был готов к подобному решению…

Вейдеманис остановился, озадаченно посмотрел на своего друга. Покачал головой и очень тихо спросил:

– А если бы ты дал фамилии Баррозу или Лагарда? Получается, что могли убрать и их?

– Кто-то был готов даже к такому развитию событий, – усмехнулся Дронго. – Это не прикрытие истинного виновника, это попытка любым способом не дать никому узнать об истинных мотивах поведения этих банкиров. И всех остальных. Обрати внимание, что, разговаривая со мной, Джордж назвал и третью фамилию. Глава итальянского банка Орацио Локателли. Но он до сих пор жив. Прошло уже несколько дней. В данном случае эта схема не сработала. Важно, чтобы об истинной деятельности банкиров или людей, входящих в семерку, не узнали другие. Вот почему так быстро и жестоко расправились с этими двумя. У них есть некая тайна, которая связывает всех семерых. – Он вдруг замолчал и хлопнул себя по лбу: – Господи, какой я кретин! Конечно, все правильно. Я вычислил два слабых звена в этой конструкции. Попавший в автомобильную аварию и находившийся под влиянием антидепрессантов Мартинес и новичок Гальярдо. Они показались мне наиболее уязвимыми. И я все вычислил верно. Они действительно были самыми уязвимыми в этом списке. Один – инвалид, другой – новичок. Кто-то решил, что им нельзя доверять. Организаторы их убийства тоже знали, что именно эти двое являются слабым звеном.