– Уважаемый суд, – возразил я, – я вчера отвечал точно на такие вопросы – о войне, о начале войны с Польшей, ответы на которые сторона не знала. Поэтому я подсказываю стороне: у вас есть еще один простой ответ – «не знаю».

– Вопрос 4. Признаете ли вы, что по Конституции Верховный Совет избирал правительство СССР – Совет Народных Комиссаров и главу Советского государства – Председателя Совета Народных Комиссаров? – Видя, что Резник тяжело смотрит на меня, я решил его подбодрить:

– Мне тоже вчера было непросто, мне тоже вчера было не в удовольствие.

– Не-ет, почему? – запротестовал Резник. – Как раз мне радость доставляет. Я еще раз говорю вам, что конституция практически не действовала потому, что, реальное вам подтверждение, за тридцать шестым, я неслучайно вам это сказал, был тридцать седьмой. Что было записано в Сталинской конституции, самой демократической Конституции в мире, как ее называют. Свобода слова, печати и собраний. Скажите, пожалуйста, тридцать седьмой год подтвердил действительную жизненность этих статей или нет? Тридцать седьмой год явил, да, новый этап массовых репрессий. Поэтому позиция нашей стороны такая: писать можно было все что угодно в Конституции, реальной власти в стране, и это общеизвестный факт, который нашел подтверждение вот здесь, в постановлении Конституционного суда, а также факт общеизвестный по разного рода политическим источникам, заявлениям съездов, заявлениям руководителей…

– Вы повторяетесь, – позволил я себе перебить Резника.

– …тоталитарного режима, – закончил Резник мысль. – Ну, видите, в чем дело? Повторяются ваши вопросы фактически.

– Да нет, вы как раз на этот вопрос не отвечали.

– Вопрос 5. Признаете ли вы, что главой Советского государства (как Медведев сегодня) был В.М. Молотов?

– Номинальным главой… – назидательно начал Резник, но потом спохватился, – нет, не признаем, простите. Минуточку, подождите, подождите, подождите! Я могу вам сказать, значит, речь идет о том, значит, период какой был?

– А я начал с этого вопросы, вы ж слушайте, я начал – в период, о котором говорится в оспариваемой статье, – с августа 1939-го по март 1940-го.

– Никогда тонкошеие, представитель тонкошеего сброда ваших вождей, это великий русский поэт Осип Эмильевич Мандельштам написал в своем стихотворении, за которое, кстати, и был уничтожен, никогда, никаким главой государства не был. Кстати сказать…

– Что, Молотов не был главой государства? – удивился я такой дремучести.

– …он не был главой, он был номинальным совершенно.

– Так он был или не был? – Я попытался получить ответ в определенной форме.

– Марионеткой, который был посажен фактически Сталиным на этот пост.

– Ну, был Молотов главой или не был? – настаивал я. – Номинальным – не номинальным, что мне записать как ваш ответ?

Тут вмешался еще один специалист – историк из «Мемориала» Н. Петров.

– Главой государства, по Конституции, является председатель Президиума Верховного Совета, а не Председатель Совета Народных Комиссаров, – попытался угадать «мемориалец».

– Это глава Советской власти, а главой государства является Председатель Совета Народных Комиссаров, – пришлось мне устраивать исторический ликбез и «Мемориалу». – Нет, вы плохо знаете Сталинскую конституцию.

– Но понятие «государство» включает в себя вообще разделение властей, как наговорить на это?

– Прошу вас – давайте не отвлекаться от моих вопросов!

– Невозможно разделение властей в эпоху Сталина!

– Еще раз прошу – давайте не отвлекаться от вопросов!

– Вопрос 6. Признаете ли вы, что Конституция СССР не предусматривала государственную должность вождя СССР?