И все-таки ближе к финалу повести нам становится ясно, что Банев, не торопящийся сделать окончательный выбор, был не так уж неправ. Эпизод, когда родители, брошенные детьми, униженно вымаливают у них свидание у стен «лепрозория», вызывает сложные чувства – и не последнее среди них чувство жалости к людям, которые стали не нужны в прекрасном мире будущего. Да, вся накипь – чиновники, депутаты, генералы, продажные «творцы», фантастической силой выметенные из города в конце повести, заслужили изгнание. Но как быть с обычными горожанами, родителями детей-инсургентов? С теми, кто лично не причастен к злодеяниям и коррупции, но и не протестовал, послушно голосуя за «отцов нации»? С теми, кто желал детям добра и потому пытался воспитать в них свое подобие?

Конечно, они сами виноваты, но едва ли наказание вполне адекватно вине.

Метафора Стругацких прозрачна: всякий социальный поворот в обществе – это своего рода форсированная смена поколений (не в возрастном, а в социальном, духовном, моральном смысле). Большое количество людей, которые до того более или менее честно делали свое дело (или думали, что честно делают свое дело), не будут востребованы в новом мире. А вот профессиональные хамелеоны, пожалуй, сумеют приспособиться к новым веяниям: господин бургомистр вспомнит, что всегда был «за» мокрецов и тайно им помогал, и вскоре попросится на прежнюю должность. А, например, «государственный» живописец Рэм Квадрига, ранее малевавший полотна типа «Президент на обстреливаемых позициях», сотворит триптих «Обновление». Но вот рядовым гражданам, отравленным многолетней пропагандой, не умеющим быстро и без малейшего напряжения совести менять ориентиры и «перестраиваться на марше», скажите, куда податься?

В фантастической повести обычные люди тоже покидают город, а дети разом взрослеют и берут бразды правления. Однако этот финал – иллюзорный и провокативный: в реальной жизни ничего такого, по понятным причинам, не будет. Авторы отлично понимают, что жизненные ценности поколения родителей надолго останутся прежними, а устройств для «позитивной реморализации» не изобретено. Поэтому люди с «пережитками палеолита в сознании» (да и кто без пережитков?) никуда не денутся, а значит, им (то есть «нам», большинству из нас) придется решать, как сосуществовать с новым поколением. Поначалу будет страшновато, непривычно, даже унизительно опять оказаться в приготовительном классе и начинать все заново. Но все-таки не безнадежно. Раз есть цель, то есть и вероятность дойти до нее. Хотя, конечно, «выдавливать по капле» раба и конформиста из самих себя куда труднее, чем выгнать «плохих» взрослых из царства детей. Но куда деваться? Думаю, многие любители Стругацких в связи с этим вспомнят концовку повести «Хищные вещи века»: «Какая предстоит работа, подумал я. Какая работа!..»

Сквозной персонаж романов серии американского фантаста Глена Кука «Приключения Гаррета» («Garrett, P.I.»), изданных в 1987–2013 годы, является частным сыщиком, практикующим в Танфере. В этом вольном городе распространена магия и с людьми сосуществуют эльфы, гоблины, пикси, разумные крысы и прочий паноптикум… Глен Кук известен по преимуществу романами в жанре «космической оперы», а также циклом «Летопись Черного Отряда» и рядом других произведений в жанре «героической фэнтэзи» (см. Фэнтэзи).

Произведения о Гаррете находятся в стороне от основной линии творчества автора и замкнуты в рамках одного цикла. Но именно он считается самым весомым вкладом писателя в копилку англоязычной фантастики. Среди романов цикла – «Золотые кольца с червоточинкой», «Холодные медные слезы», «Седая оловянная печаль», «Ночи кровавого железа», «Смертельная ртутная ложь» и др. Жанр романов не вполне обычен – синтез детектива и фэнтэзи; тот редкий случай, когда разнонаправленные векторы двух жанров почти не противоречат один другому, а, напротив, взаимно обогащают друг друга. Гаррет – ветеран войны, которая продолжается за пределами Танфера; он пользуется своими боевыми навыками и считается лучшим сыщиком во всей округе.