– А я вас знаю, – задумчиво протянула женщина, внимательно изучая его лицо.

– Простите, – Марк смутился, – никак не вспомню вашего имени.

– Нет-нет, нас не знакомили, но… – Женщина бросила быстрый взгляд на наручные часы и заговорила быстрее: – Послушайте, я спешу, но мне очень нужно с вами поговорить. Если вы оставите Анне свои контакты, – она кивнула в сторону секретаря, – я вам позвоню, и мы договоримся о встрече, идет?

– Разумеется, – Марк постарался скрыть свое изумление. Женщина коротко кивнула и, не говоря больше ни слова, поспешила в сторону переговорных комнат, расположенных слева от ресепшен. Марк вытащил из кармана визитку и передал секретарю, не отрывая недоуменного взгляда от удаляющейся по коридору женской фигуры.

– Ну как? – поинтересовался Кулешов, едва Марк сел напротив. Стол был уставлен многочисленными тарелками, которые майор методично и с удовольствием опустошал. – Когда волнуюсь, все время есть хочу, – пояснил он, проследив за взглядом Марка. – Что в коробке?

– Не знаю, – задумчиво протянул Марк, все еще сбитый с толку странным отношением коллег Карины. – Майор, а у тебя много друзей на работе?

– У меня не работа, а служба, – Кулешов многозначительно поднял вверх палец, – но да. Хватает.

– А есть у вас те, с кем никто не общается? Изгои?

– Попадаются, – Кулешов сделал большой глоток кофе и удовлетворенно крякнул. – Но это, как правило, крысы – гнилые люди, которые только и ждут удобного случая, чтобы тебя подставить перед начальством. И такие, к счастью, надолго в нашем коллективе не задерживаются. А ты почему спрашиваешь?

– На работе у Карины тоже не было друзей, – вздохнул Марк. – Но она не была, как ты выражаешься, «крысой». Карина была доброй, честной, веселой и жизнерадостной. Я не понимаю, как так вышло, что она ни с кем, кроме меня, не общалась.

– Да всякое бывает, – многозначительно изрек Кулешов. – А что ее родители говорят?

– Договорился заехать к ним после обеда. Надеюсь, получится выяснить что-нибудь полезное. Знаешь, – после паузы добавил Марк, – в последнее время мне все чаще кажется, что Карина, которую я знал и любил, и Карина, которую знали все остальные, – два разных человека.

– Обычное дело, – философски изрек Кулешов, – не зря же говорят, что любовь слепа.

– Тогда очевидно, что я внезапно прозрел, ибо эта «Вторая Карина» мне совсем не нравится…

– Да погоди ты, рано еще делать выводы.

– Мне казалось, что у нас нет друг от друга секретов, – Марк нервно взъерошил волосы, – а оказалось, что секретов не было только у меня, зато Карина скрывала многое.

– Так уж и многое? – скептически заметил Кулешов. – Всего-то увлечение магией и отсутствие друзей. Второе вообще и за тайну считать нельзя. Подумаешь, не нашлось подходящих подружек, чтобы посплетничать! Ерунда какая! Оно, может, и к лучшему, а то знаешь, как девушки любят своим мужикам кости перемывать? Ты хотя бы можешь быть спокоен, что о твоих косяках не знают в чате с дурацким названием, где три подружки рассматривают твои проступки с разных сторон.  А про магию не говорила, потому что боялась, ты не поймешь, осудишь, будешь считать чудачкой.

– Майор, мой дед посвятил всю жизнь исследованию загробной жизни, меня таким вообще не удивить. Карина прекрасно знала об этом, поэтому вряд ли не говорила о том, что ходит к гадалкам и изучает ритуалы из страха, что я не пойму.

– Думаешь, намеренно скрывала?

– Все больше склоняюсь к этому выводу.

– Но зачем?

– А это я и собираюсь выяснить во что бы то ни стало.

Яна закрыла за собой дверь магазина, оставляя позади шум города: гудение автомобилей, голоса прохожих, крики чаек, покинувших свой привычный пост на набережной и теперь сосредоточенно наблюдавших за посетителями соседнего кафе, в надежде выхватить из рук сонных горожан что-нибудь вкусненькое. Внутри магазина было, как всегда, тихо и сумрачно. Тяжелая дверь заглушала звуки окружающего мира, и казалось, что Яна очутилась в каком-то ином измерении, где время застыло, краски померкли и даже свет, просачивающийся сквозь большие окна, не мог разогнать окружающую темноту. Яна щелкнула выключателем, и под потолком вспыхнула люстра. Пристроила на вешалке свое пальто, включила рабочий ноутбук и направилась к небольшому столику в углу, где стояла новая забава Маргариты – аромалампа. Чиркнула спичкой и зажгла маленькую свечку, стоявшую в углублении в центре металлического круга. По краям располагались три фигуры в длинных плащах с капюшонами, на вытянутых руках они держали стеклянную полусферу, куда Яна добавила немного воды и несколько капель эфирного масла. По магазину сразу поплыл яркий аромат апельсина, сам по себе приятный, но в совокупности с застарелыми запахами, которые, пропитали насквозь все небольшое помещение, превращался в удушливый смрад, от которого болела голова, и нестерпимо чесался нос. Но Маргарита настаивала на том, что каждое утро необходимо начинать с очищения пространства от негативной энергии, поэтому Яна безропотно изо дня в день проделывала этот ритуал. Еще несколько месяцев назад Яна должна была зажигать сандаловые палочки, которые вскоре сменили скрутки полыни и лаванды, теперь вот настал черед цитрусовых, и Яна гадала, какой аромат она возненавидит следующим.