— Помнишь прошлую вылазку? Меня тогда ещё выверна ранила своим ядовитым хвостом! – стал объяснять своё странное поведение Горелли.
   Русый кивнул.
— Так вот это, – Марко покрутил в руках баночку, — …дала мне Лай, сказав, что ЭТО самая мощная хрень, что ей получилось создать от ядовитых ран, – Марко, задрав кофту, показал свой ничем не примечательный бок. — Видишь, даже следов не осталось! Я тогда, кстати, не под стазисом был и всё прекрасно помню. Мазь липкая, как клей. Её надо наносить на открытую плоть, а затем быстро склеивать края. Правда… – боевик замолчал, накаляя ситуацию, — …эта дрянь жутко щипит и горит. Такое чувство, что тебя раскалённым тавро* клеймят, как рогатую скотину. От неё орать хочется. И наносить её придётся вам! – заключил брюнет, поднимая глаза на Терру и Иригу, показывая свой толстый палец с грубой кожей.

═╬ ╬═

Тавро́* – раскалённый знак, которым коннозаводчики отмечали своих лошадей.
В наше время почти не применяется, лошадей и большой рогатый скот клеймят методом (холодного обморожения).

╬╬╬

Адепт Академии "Эолзер" — Марко Горелли (земной маг)

Адепт Академии "Эолзер" — Густав Дорес (огненный маг)

4. ❧Глава 31. Исповедь Тихони.

   Дальше всё оставалось за малым. Девочки обработали руки, уселись поудобней. Я уложил Лай набок прямо на свои вытянутые ноги и зажал, чтобы не каталась с боку на бок, открывая доступ к израненной спине и животу. Парни достали маленькие ножи и стали приподнимать треугольный край раны, а девочки, обмакнув палец мазью, максимально аккуратно наносили лекарство прямо вглубь раны и проглаживали края, чтобы склеить их. Зазубрин было очень много, поэтому Терра и Ирига старались экономить средства, чтобы хватило на всё.
   Когда зазубрины на спине были обработаны, они перешли на живот, и вот тогда моя Злюка стала постанывать во сне. Она крутила головой, инстинктивно старалась отодвинуться, но безрезультатно, так как всё ещё была зажата мной. Пришлось крепче обхватить её плечи и склониться над ушком.

— Потерпи, малышка. Потерпи, моя хорошая! Осталось ещё немного, и тебе будет легче. Как очнёшься, можешь меня даже покусать для успокоения… – шептал я, не веря, что несу подобную чушь при сестре.
   Но Терра была сосредоточена на своей миссии и даже ухом не повела в мою сторону. Хотя я точно знал, что она меня слышит. Наверно, её реакция и развязала мне руки и язык. Я стал нести всякую чушь, чтобы усмирить коротышку, что уже достаточно ощутимо дёргалась.
— Маленькая, хорошая, глупая девчонка. Ну, кто тебя просил лезть на рожон?! Что Ричард говорил перед порталом? «Береги себя!» Так-то ты выполняешь просьбу любимого?! Вот вернёмся домой – лично тебя ему в руки сдам и ремень свой отдам, чтобы выходи́л "за дурость"! А вернёшься в блок, ещё и я выпорю! – говорил я, улыбаясь и мечтая вернуться в Академию, где был просто счастлив рядом с ней, придерживаясь дурацких правил «Эолзера». Счастлив без оживших легендарных чудищ, тайных любовников и бесконечных миссий карателей. Только она, я и её постель, где она забывалась и прижималась ко мне во сне. Я замолк, вспоминая проведённые ночи вместе, и Цербер снова взвыла.
   Глянув на оставшийся масштаб работ, я снова наклонился и стал нашёптывать:
— Малышка, чуть-чуть осталось. Потерпи. Ещё двадцать ранок. Мелочь ведь. Ты же у меня сильная, смелая, глупая только… но самая-самая… Злюка. Сейчас они закончат, я тебя на ручки возьму! – уговаривал её, как ребёнка, потерпеть немного. — По головке поглажу, конфетку дам. Хочешь? Силой поделюсь, только потерпи немножко. Десять всего осталось. Восемь… шесть… четыре… две. Умница! Ты справилась… – отозвался я неживым голосом и встал вместе с Лай.