— Неважно, что у меня было когда-то и с кем-то. Важен мой выбор сейчас. И сейчас я хочу только тебя! – уверенно, с огнём в очах, чеканит Тайрен.

— Надолго ли? – отвожу глаза в сторону, не желая слышать ответ.

Сильные пальцы, ухватив за подбородок, разворачивают обратно, а следом я слышу голос Тая:
— Ты моя… Летти! Навсегда.
И новый поцелуй, как клятва на губах.
— Не отдам… не отпущу… – целуя и кусая губы, шепчет непокорный мальчишка, сжимая в объятьях до боли.

И наше наслаждение длится и длится. И кажется, ничего вокруг больше не существует, но стоит нам отстраниться друг от друга, чтобы отдышаться, как Зерхо по спине бьёт чья-то ладонь.

— Нашли, где миловаться, голубки! – смеётся Луррус, что наткнулся на нас в пустом крыле, по которому никто обычно не ходит. — Пошли на пару, а то опоздаете на «ментальные линии», и леди Варис точно выставит вас за дверь, несмотря на титулы! – смеётся Деггер и кашляет, когда ему в бок прилетает локтем от друга.

Хотя чего такого он сказал? А потом глаза Тая как-то странно начинают подсвечиваться красными огнями, появляется азарт и предвкушение в них. На губах растягивается какая-то коварная улыбка.

— Иди, Луррус, иди… а мы, наверное, чуть-чуть опоздаем! – в его словах прямо слышна идея на полтора часа, которые мы будем стоять за дверью. Или… не стоять. И не за дверью.

Лицо опаляет румянец, и, вывернувшись из хватки Зерхо, загибаю его руку за спину и наигранно гневно шепчу:
— Хочешь меня разозлить и умышленно прогулять пару, адепт Зерхо?

— Да, Староста, хочу! – смеётся Вишенка, не пытаясь даже вырваться. А ведь держу его лишь для вида. Хотел бы – вырвался. И это его «хочу» будоражит что-то внутри.

— Обойдёшься! Шагом-марш на занятие! – вновь наигранно отдала ему приказ и… чёрт возьми, рука сама шлёпнула его по заднице, придавая ускорения.

И если я вновь разозлилась на свою глупость, то парни повеселели и, ухватив меня под локти, повели на грядущую пару. И пока мы шли, им удалось съесть моё раздражение, развеселить и даже заставить улыбнуться от дурацких шуточек.

И я улыбалась пока мы, соединив руки, не стали объединять ментальные линии, делясь воспоминаниями. От первых студентов я ещё смогла оградиться щитом, точнее, от их эмоций, где всегда проскакивал страх перед карателями, после былой войны. Но когда очередь дошла до Сальярийцев, до моих друзей, – отстраниться уже не получилось. В воспоминаниях Густава я вновь увидела девушку, что была очень похожа на меня. И сейчас его эмоции были ярче прошлого раза. Встреча с Лайлой всколыхнула воспоминания. Всколыхнула чувства Дореса к девушке, что подарила ему себя и пропала на утро. И если вплетённый чувства Густава я ещё смогла спокойно просмотреть, как эмоции Иви и Марко, то вот на Снежке меня бомбануло.

Там был страх. Яркое воспоминание того похищения. Того Аристократа, что хотел воспользоваться её телом. Хотел сделать грязной в глазах своих родных и в день бракосочетания сделать не женой, хранительницей очага и матерью законнорождённых детей, а наложницей. Любовницей, что не смогла сохранить чистоту до свадьбы по их обычаям. Той, кому даже без разрешения родить не дадут.

Перед глазами так и стоял Аристократ, что обнажался перед Иригой и демонстрировал свой вялый стручок, которым и будет её портить. И этот страх… отвращение к мужчинам всё ещё сидели в Сноу. Даже перед Кейном моё солнышко испытывало двоякие чувства. А всё из-за похотливого урода.

Подскочив со скамьи, я разорвала руки и в прямом смысле запылала.
— Убью гада! – рычала я. — Оторву ещё раз ему хозяйство и запихну в глотку!