с другими людьми. Если вы понимаете, о чем я.

Но смотреть на девушек никто не запрещал. Прекрасно понимаю Лэндона в эту минуту – погода стоит по-летнему теплая, и девчонки все как одна подобрали правильную одежду для того, чтобы скрасить два часа лютой тренировки на льду: яркие платья, сарафаны и короткие юбки.

Черт, если все на факультете дизайна одежды будут так одеваться, я готов заглядывать к ним в перерывах между лекциями.

Тут мое внимание привлекает одна, которая, судя по всему заблудилась. Она выскакивает будто бы из ниоткуда и спешит к своей группе. Белокурые волосы растрепались, на щеках играет приятный румянец, губы раскрыты – она дышит полной грудью. Миленькое создание, ничего не скажешь.

Девушка спешит вперед, в совершенстве владея своим прекрасным телом, уверенно вышагивая на высоких каблуках, что не может не вызывать восхищения и уважения. Юбка гуляет вокруг бедер, а блузка натянута донельзя в районе груди. Даже самый распоследний тутти-фрутти оценит по- достоинству эту картину.

Думаю о том, что после тренировки нужно будет найти это чудное видение и попросить телефон.

Или позвать в кофейню рядом.

Или вообще сразу предложить пойти к себе.

Она определенно манит, так и хочется дотронуться до румяной щеки, пропустить между пальцев прядь волос и вдохнуть женственный аромат, который наверняка будет цветочным – не слащавым, а приятным, таким, как я люблю.

 Девчонка замечает, что ее студенческие подружки скоро пропадут из видимости – завернут за угол, и она прибавляет шагу.

Раз, два, буквально летит вперед, а я любуюсь ее очарованием, которое несется впереди нее.

И вдруг она запинается о камешек и летит вниз.

А юбка…

…Я даже рот раскрыл в предвкушении…

Но…

— Кромби! — раздается оглушительное сзади.

От ужаса я буквально подпрыгиваю на коньках и едва не оказываюсь за пределами ледяного катка. Кто угодно может испугаться, это как в жаркий летний день получить дозу льда прямо в плавки.

Пэт Бриссон с привычной яростью на красном лице смотрит на меня, потом заглядывает за бортик, понимает, что стало причиной моей остановки и поворачивается обратно.

— Кррромби, — рычит он. — Два часа на льду. Дополнительное время!

— Но, сэр Бриссон, — пытаюсь сказать в свою защиту что-то, но понимаю, что это – бесполезное дело.

— За пререкания – еще один час!

Чертыхаюсь сквозь зубы и удерживаюсь от того, чтобы не застонать.

— Есть, сэррр…

Бриссон отъезжает от бортика и орет что-то Дэну.

Я поворачиваюсь назад и вижу, что девчонка уже отряхнулась и машет рукой подружке с оливковой кожей и большими глазами.

— Кэн-Кэн, Кэндис, сюда, — зовет она Белоснежку.

— Уф, слава Богу, Ритика нашлась. Я бы тут точно заплутала, — бормочет она, думая, что никто ее не слышит.

А я в этот момент готов проклясть ее до седьмого колена, не меньше. Ноги и без того гудят после двух часов активной тренировки на льду, а теперь из-за этой девчонки это еще не конец.

Кэндис, говоришь? Чертова Кэндис.

После тренировки плетусь в раздевалку.

Здесь уже никого нет. Только слышится звук льющейся воды в душевой. Подхватываю полотенце и плетусь туда. После тренировки чувствую себя настолько уставшим, что хочется просто лечь и умереть, но этого не даст сделать преподаватель по латыни – через полчаса у него лекция.

— Бро, чо как? — в душевых установлены дверцы из матового стекла до груди, и я вижу, как Лэндон намыливает волосы. Они торчат у него как рога и это выглядит смешным.

— Никак, — вхожу под прохладные струи воды, которые дарят облегчение, но ненадолго.

Лэндон начинает напевать какую-то попсу, и я морщусь. У них с Дэном необъяснимая тяга что-то бормотать в душе, но у второго это вообще мания, помноженная на дикое отсутствие слуха и голоса.