А тут еще, в самый канун предвыборной кампании, кто-то стал ворошить старые дела, кто-то вспомнил, что кличка Шкворень губернатору не к лицу. Хоть и «своей» была пресса, но и тут нашлись иуды: просочилась на страницы некоторых изданий информация о темном прошлом Ивана Владимировича. Хоть и поплатились за это многие, да поздно, пятно быстро стало расползаться. Рейтинг Брюханкова стремительно падал. Нужно было срочно что-то делать, причем что-то настолько большое, чтобы прихлопнуть им, как муху, все возникшие проблемы вместе с теми, кто их создал и продолжал создавать.

Вот об этом и размышлял сейчас Брюханков, глядя в окно «Вольво». Ничего глобального на ум не приходило. Поэтому он решил съездить и посмотреть на одну из «замороженных» строек, которую ему предлагали уступить почти задаром. Правда, как уже доложили БИВу, «построен» был всего лишь фундамент, но посмотреть все-таки стоило. Затеяв какое-нибудь социально важное строительство, скажем, детский дом-интернат или дом престарелых, можно было хоть как-то склонить на свою сторону общественное мнение. В той игре, что затеял Брюханков, любой козырь был на счету.

До стройки оставалось еще метров сто, когда дорога окончательно перешла в хаотичное переплетение глыб смерзшейся глины, камней и обломков бетонных плит. Ивану Владимировичу пришлось вылезать из теплого салона и идти к фундаменту пешком. Он все хотел увидеть собственными глазами. Телохранитель Миша шел в двух метрах сзади.

Подойдя вплотную к фундаменту, БИВ отметил, что его осведомители были правы – строительство здесь практически не начиналось. С другой стороны, запрошенная цена тоже была смешной, так что стоит еще раз все хорошенько просчитать и обдумать, решил Иван Владимирович.

Он уже повернулся, чтобы идти назад, к машине, как вдруг подозрительный писк, доносившийся со стороны стройки, привлек его внимание. Почти не слышимый вначале, едва проклюнувшийся из-за границ ультразвука, он постепенно набирал силу и снижал частоту. Теперь он напоминал гудение басовой гитарной струны. И тут Брюханков увидел саму «струну». Из бледной и еле видимой она превратилась почти в материальную тонкую стальную проволоку, до которой, казалось, можно было дотронуться рукой. «Проволока» тянулась от группы строений, находящихся почти на самой окраине города, и пропадала в лабиринте фундамента. Через пару секунд «струна» погасла.

– Миша! Быстро туда! – показал рукой на фундамент БИВ.

Миша несколькими тренированными движениями, ловко прыгая по бетонным конструкциям, добрался до места, куда только что бил загадочный луч. Оттуда, где остановился телохранитель, донесся заливистый собачий лай.

– Ну, что там? – крикнул Брюханков.

– Чертовщина какая-то, Иван Владимирович, – откликнулся Миша. – Собака появилась!

– Откуда появилась?

– В том-то и дело, что вроде как ниоткуда… Правда, тут ящик какой-то.

– Что за ящик? Ты можешь выражаться яснее? – начал терять терпение БИВ.

– Какая-то черная коробка, с огоньками и тумблерами, – ответил Миша. – Похоже на какой-то прибор. Но он меньше этой шавки, да и закрытый весь, не могла она из него вылезти.

Снова послышался лай собаки, словно она догадалась, что речь идет о ней.

– Так, может, она там и была, собака-то, когда ты туда подошел? – снова крикнул Брюханков. – Слушай, иди сюда, надоело орать.

– Не было там никого, Иван Владимирович, – запрыгав назад, отозвался Миша. Оказавшись рядом с БИВом, он продолжил: – Я ведь профессионал все же, замечаю многое, не увидеть собаку я бы не смог.