Отныне плодиться будет разрешено не всем и не со всеми. Сохранение генофонда, разумеется, имеет значение… но только в рамках его полезности для стратегии колонизации и развития.

В ближайшее время население этой и без того пустынной планеты сократится вдвое. А если Совету будет угодно, то Отерот и вовсе обезлюдит.

– Сукины дети… так не должно продолжаться!

Я прислушался, но не обернулся. Говоривший стоял прямо позади меня. Судя по голосу, молодой мужчина не старше тридцати.

– Держи себя в руках, Эгг. – Нервно прошептала женщина. – Пойдём…

– Нет уж, я должен дослушать!

Разговор как разговор. Кажется, что ничего необычного, но эта пара всё же привлекла моё внимание. А причина есть у всего…

Покров отводит взгляд, но только если не обнаружить себя напрямую. Например, заговорив, коснувшись или наступив кому-то рядом на ногу. Потому я осторожно прошёл вперёд, ближе к трибуне. И только после этого обошёл мужчину и женщину слева, чтобы выйти из их поля зрения, но остаться с ними на контактном расстоянии.

Как я и предположил, мужчина был молод.

Высокий для отеротца, почти мне до плеча, темноволосый, смуглый, как и почти всё здесь. Крепкого телосложения, что свидетельствовало о физическом характере его труда. Судя по особым ожогам на руках – кузнец или плавильщик. Может быть, даже оружейник… но вряд ли. Отерот не был технически развитой планетой, но тем не менее представители всех, даже примитивных потенциально реакционных профессий, были казнены или определены под стражу сразу после капитуляции.

Как и контроль рождаемости, это обязательная часть протокола колонизации.

Молодая женщина рядом с ним была невысокой. Может быть, чуть выше одного кадма или ста пятидесяти сантиметров.

Стройная, хрупкого телосложения. Тонкие пальцы, не натруженные тяжёлой работой руки… Наверняка служит на каком-нибудь лёгком производстве. Я решил приглядеться к ней повнимательнее и шагнул ближе.

Женщина прятала лицо за платком, который многие здесь носили из-за песчаного ветра. Вот только сейчас, из-за жары и отсутствия движения воздуха, он скорее доставлял ей неудобства. Кроме того, из-под него выглядывала длинная ухоженная коса насыщенного чёрного цвета. Значит, не аркелианка – их представительницы всегда строго скрывают и лицо, и волосы. А если не могут, то бреются налысо. Особо фанатичные даже шрамируют кожу – у жены их бога нет лица, и они в своей земной жизни стремятся во всём ей подражать.

Почему-то мне показалось, что эта женщина скорее расстанется с жизнью, чем со своими волосами или внешностью. Вероятно, она красива. Наслушалась баек про распущенность имперских солдат, решила прикинуться аркелианкой, но досконально в их традиции вникать не стала. Или просто не посчитала нужным?

Женщина тяжело вздохнула и сказала так тихо, что я едва расслышал:

– Нужно убраться с площади, пока эти не начали всех обыскивать.

– Зачем? У тебя что-то с собой? – Встревоженно спросил мужчина.

Женщина оглянулась по сторонам, не заметив меж тем, как я склонился ближе, и приоткрыла оранжевую холщевую сумку, перекинутую через её хрупкое плечо. Мужчина заглянул в неё и поморщился.

– Тебе-то это зачем?

Женщина неопределённо фыркнула и отвернулась от него.

– Не мне. Она просила.

– А ей для чего?

– А это важно? Ты же её знаешь, если ей, что в голову пришло, она в лепёшку расшибётся, но достанет. А если вляпается опять куда? А если её поймают? Нам же хуже будет. Лучше я ей принесу.

Мужчина с секунду смотрел на неё, раздумывая, а потом сплюнул себе под ноги и поморщился.