Встаю, подхожу к тумбочке и включаю электрический чайник. Пока насыпаю в чистые кружки кофе и сахар, ощущаю затылком прожигающий взгляд.

Один ехидно улыбается в лицо, намекая на какой-то непонятный сюрприз, другой сейчас спину мне прожжет – они решили меня сегодня добить?

- Так я слушаю тебя внимательно, - поворачиваюсь лицом к Паше, держа в руках чайную ложку. – Вроде по личному вопросу пришел, а не на допрос, что я должна слова из тебя вытягивать. У меня времени свободного в обрез, - нагло вру, потому что начинает играть женское любопытство.

- Предлагаю заключить перемирие, - выдает Балабанов, а я так и замираю на месте, вытаращив на него глаза. – На всю субботу, - заканчивает спокойно. – Давай не будем портить свадьбу Темычу с Катей нашими с тобой разборками. Обещаю вести себя, как истинный джентльмен, - на его лице появляется подобие улыбки.

- А в полночь карета превратится в тыкву, и от твоих хороших манер ничего не останется, - я с печалью в голосе констатирую факт.

Вода в чайнике закипает, оповещая на весь кабинет щелчком кнопки. Снова поворачиваюсь спиной к Балабанову, разливая кипяток по чашкам. На самом деле, мне просто надо немного времени, чтобы прийти в себя от его заявления и понять, как на него реагировать.

Кстати, понятия не имею, какой кофе пьет Павел, но специально насыпаю ему три ложки сахара, чтобы позлить. Интересно, что он скажет по этому поводу?

Держу обе чашки в руках и подхожу к Балабанову, ставя одну на стол перед ним. А парень поднимает на меня свой взгляд.

- Помнится, три месяца назад я согласился на временное перемирие, когда кто-то, - делает акцент на последнем слове, - меня об этом попросил.

- Помнится, - парирую в ответ, - через неделю мне это перемирие выплыло боком. Может, напомнить?

- Я погорячился, - улыбается ехидно Паша, делая глоток кофе.

Усмехается, глядя сначала на чашку, затем снова на меня и… делает повторный глоток. После чего ставит чашку на стол и откидывается на спинку стула, закидывая ногу на ногу.

- У тебя удивительная способность постоянно выводить меня из себя, - я отхожу к своему креслу, подальше от этого типа, потому что желание дать ему по шее растет в геометрической прогрессии – Ты специально это делаешь?

- Да, - отвечает Балабанов, а я замираю на месте, так и не приткнув свою пятую точку в мягкое кресло, и даже забыв, что хотела сделать глоток обжигающего напитка. – Шучу, - смеется парень, глядя на мою реакцию. – Это получается как-то само собой. Я не специально, честное слово.

- Ладно, перемирие так перемирие, - прихожу в себя. Сажусь в кресло, продолжая смотреть на парня. – У меня нет желания с тобой спорить.

- И целоваться будем? – поднимает обе брови вверх.

А ехидная улыбка так и блуждает по его физиономии.

Ну что за день сегодня такой, долго этот упырь будет пользоваться моментом и издеваться надо мной? Хотя, за перепалками с Балабановым я забыла про головную боль. Или она прошла сама по себе, теперь уже не разобраться. Но откуда-то берутся силы, и я выпаливаю:

- Только через мой труп!

- Всё, всё, не горячись, - Паша поднимает обе руки верх. - Я снова пошутил. Целоваться не будем, но, - тычет в меня пальцем, - улыбаемся, веселимся, не язвим друг другу и участвуем во всех конкурсах.

- Дались Миланской эти конкурсы, - киваю головой из стороны в сторону, тяжело вздыхая. – Я вообще не понимаю, нафига ей это надо? – снова смотрю на Пашку. - Нет бы тихо расписались, посидели спокойно в ресторане и разошлись по домам. На кой ей сдалась эта тамада со своими идиотскими конкурсами?