- Сань, ты издеваешься надо мной? – повышаю тональность. – Это что за хрень ты мне передал? Где протоколы допросов? Проверку тебе устроить? Выговор хочешь получить?

- Можете даже уволить, - довольно нервно отвечает парень. – Но избавьте меня от общения с этими ненормальными.

- Так, стоп, - чувствую, что следак сейчас бросит трубку. – Давай по порядку, что случилось?

- Если нужны протоколы допросов, общайтесь с ними лично сами. Я не буду, даже не просите!

- Ты охренел?

Это ж какую надо наглость иметь, чтобы мне предлагать сделать за него его же работу?! Слов нет, одни эмоции. Скоро будем вместо них сами на место преступления выезжать – а зачем нам прокладка в виде районных следаков?

- Дарина Александровна, - уже спокойнее произносит Румянцев. – Я вас уважаю, но допрашивать этих двоих не буду. Хотите - выговор мне втулите, хотите – увольняйте. Если сможете их опросить и заполнить протокол допроса – я вам лично ящик шампанского куплю!

А это что-то новенькое! Люблю я вызовы, тем более сегодня точно не откажусь, когда настроение зашкаливает в преддверии раннего ухода с работы и мини-девичника с Катюхой.

- Уговорил, - усмехаюсь в трубку. – Последний вопрос. Потерпевшая – Михайлова Светлана Васильевна, а обвиняемого как звать?

- Чернов Василий Степанович, то еще фрукт, - слышу, как голос следака зазвучал радостнее.

- Васька Чёрт? – смотрю в бумаги на адрес. – Ну да, улица Мира тринадцать, точно он. Ты ничего не попутал? Васька Чёрт – карманник, а не гопник. Он баб не бьет, он у них кошельки тырит, при этом улыбается так мило, что хочется прижать его к груди, накормить, еще и самой денег дать. Руки у мужика золотые, сама его лично один раз сажала. Не знала, что он уже вышел.

- Вот и пообщайтесь, раз вы знакомы. А меня увольте.

- Ладно, сама разберусь. Шампанское готовь, - и нажимаю сброс.

Очень давно, когда я только мечтала стать квалифицированным юристом и трудиться на благо родного города, избавляя его от социально-опасных элементов, я понятия не имела, что буду выражаться подобным образом – гопник, карманник, бандюган или гоп-стоп. Но раз крутишься в этой среде, приходится приспосабливаться и волей-неволей общаться на том языке, который эти самые элементы понимают.

Еще один вопрос, который не дает покоя - как дело ко мне попало? Видимо, в районной прокуратуре отмахнулись от него, не став разбираться и отправив дальше по инстанции. Лентяи и лоботрясы, по-другому никак этих деятелей не могу назвать.

Набираю номера телефонов и вызываю по очереди всех фигурантов. Не знаю, чего так заморачивается Румянцев, судя по голосу - довольно милая барышня эта потерпевшая.

А через час имею честь лицезреть эту самую барышню в своем кабинете. Да так, что дар речи и способность выражаться цензурно напрочь пропадают, оставляя место удивлению от услышанного и увиденного.

Дверь открывается и без стука входит, как я догадываюсь, Светлана Михайловна, потому что больше никого сегодня не жду. Кстати, на первый взгляд - довольно приятная женщина лет тридцати пяти или около того.

- Стучаться не учили? – поднимаю глаза от бумаг, наблюдая, как вошедшая дама оглядывается по сторонам, подняв вверх руки. – Вы кто?

- Я – дочь Солнца, - произносит барышня загробным голосом. – А у вас тут летает дух Тьмы.

- Чего? – я таращу глаза, глядя на это “чудо” природы.

- Аура здесь нездоровая, - продолжает вещать женщина, закатывая глаза вверх. – А тебя, - переводит на меня взгляд, - поглотила темная сила.

- Я так понимаю, вы Светлана, - произношу чуть ли не по слогам, начиная понимать, почему следак отказался проводить допрос. – Присаживайтесь.