– Ну, что тебе сказать, – улыбнулся Лука. – Сам ты знаешь, что деньга мне эта с неба не упала, заработал я ее потом и кровью, а что решил помочь князю московскому, так токмо ради спокойствия народного.

– Ой ли?.. – покачал головой Ярослав.

– Друже, кто ж из купцов бескорыстно что сделает?! Сморкнется – и то за деньги, – в глазах Луки заплясали бесенята, – ты ж знаешь, что давно хочу я обзавестись землей, жить вольготно, да чтоб детям своим оставить все. Думаю я, что переплатил я даже за ту землю, что мне обещана, дорогая цена в двадцать тысяч рублев…

Отряд медленно ехал по дороге, луговая трава пожухла, в размытых дождями колеях стояла вода. Редкое солнце пробивалось сквозь тяжелые свинцовые тучи, которые грозились окатить путников приличным зарядом ледяной воды.

– До дождя б успеть доехать, – промолвил один из всадников и пришпорил лошадь. Оказаться под ледяным октябрьским дождем перспектива была не из приятных.

В ханском дворце Луку с сотоварищами приняли достойно. Хан Улу-Мухаммед дыру просверлил взглядом, рассматривая прибывших. Он был уже уведомлен, что деньги привез никто иной, как внук когда-то жестоко убитого мурзы. Вот и силился понять хан, что же движет этим человеком, почему он решил отдать немыслимые деньги за двоих пленных? Но Лука стоял смирно в стороне, в разговоры не вступал, речь за все посольство вел боярин Ярослав.

– Привезли мы тебе требуемые деньги, – молвил боярин, а двое дюжих молодцев споро вынесли и открыли сундук с золотом. – Условие твое выполнено.

Сказал, как отрезал. Пристально посмотрел на хана, мол, что смотришь, забирай деньги, отпуская князя!

Хлопнул тот в ладоши, повелел привести пленников. Ни слова больше не прозвучало. И так было ясно, что не просить приехали русские, а исполнить обязательства. Не было в глазах их ни унижения, ни рабской покорности.

Через час уже удалялся отряд вместе с князем и братом его, ехали медленно, спокойно, достойно, словно и не на земле врагов они находились, а к теще на блины прибыли.

Не забыл князь поступка Луки Строганова, сверх меры наградил. Не деньгами, конечно, пожаловал ему земли, где тот просил, да в несколько раз больше.

Перебрался из Новгорода в Сольвычегодск купец Строганов, дом построил, хозяйством обзавелся, стал торговлишку налаживать. Пятеро детишек босыми пятками по полу деревянному стучат – кормить их надо. Для чего друг его уехал с хлебного места так и осталось для Ярослава загадкой, Новогрод – это тебе не дыра Вычегодская… Но не так прост был Лука Кузьмич – узрел он в этом крае богатства немыслимые, что еще не одно поколение внуков и правнуков его смогли капиталы зарабатывать, да не только в карман их складывать, но и пользу государству российскому приносить.

Федор Лукич Строганов прожил жизнь долгую, и решение уйти в монастырь, оставив младшему сыну дом и землю, не стало чем-то необычным для родни. Дом был справный, поставленный еще дедом Лукой, земля приносила хороший урожай, а душа требовала быть с Богом. Троих сыновей пережил он, остался младший, Аника, так его любил звать отец. Восемнадцать лет – уже возраст, может сам о себе позаботиться. Так что, стал Федор Лукич иноком Феодосием и совсем в скорости ушел в мир иной. Остался Аникий Федорович один-одинешенек на всем белом свете.

Красива река Усолка, берега ее бархатные покрыты зеленой муравой, вода звонка да солона. Нырнешь в нее с разбегу, чтобы головой разбить прозрачную гладь воды, пролетишь щучкой несколько метров, пока не станет трудно дышать, вылетишь обратно на свет божий и поймешь, что нет ничего лучше места этого родного.