Сейчас как раз было время вечерней трапезы. Оставив на время работу, мальчишки по очереди мыли руки, дурачась при этом и плеская друг на друга водой. Затем занимали место за общим столом и терпеливо ожидали свою порцию. Каждому полагалось по миске каши, жестяной кружке круто заваренного чая да по четверти фунта хлеба. Раздавала всё это, разумеется, Стеша, накинувшая поверх своего щегольского наряда холщовый фартук. Первыми как обычно получили единственные взрослые работники мастерской гальванер Ефим и медник Архип. Заняв место во главе стола, они степенно работали ложками, снисходительно поглядывая на учеников. Те, напротив, мгновенно сметали всё съестное и озирались вокруг, чего бы ещё урвать. Сегодня, впрочем, даже они вели себя относительно пристойно. Всё-таки присутствовал хозяин.

– Будете есть, Дмитрий Николаевич? – спросила Стеша.

– Нет, я не голоден, – отказался тот. – Но от чаю не откажусь.

Получив такую же кружку, как и все, он присел за общий стол и выложил на него ещё один кулек с конфетами со словами:

– Налетай. Подсластите свою горькую жизнь!

Мальчишки, проявив не свойственную им деликатность, поделили угощение на всех, не забыв старших товарищей и Степаниду. После чего бросились дуть чай с карамельками.

– Балуете вы нас, – хмуро заметил Архип, закончив с едой.

– Тебе что, плохо? – шикнул на него недавно женившийся гальванер, пряча конфету в карман.

– Мое дело сторона, – пожал плечами медник. – А вот мальцам, как подрастут, туго придется. В прочих местах с ними нянчиться не станут.

– Хорошие мастера везде нужны, – усмехнулся Дмитрий, шумно прихлебывая чай.

– Всё одно, баловства терпеть не станут!

– Ну, я же тебя терплю?

Будищеву и впрямь иногда приходилось «терпеть» Архипа. Мастер от бога, он обладал желчным и неуживчивым характером, а также злым языком, отчего не раз терял работу. Однако имея весьма востребованную профессию, тот и не думал исправляться, продолжая резать всем вокруг правду-матку, или точнее, то, что понимал таковой. Дмитрий тоже ценил его, особенно за умение понять с полуслова, что от него надо и тут же изготовить требуемое, не задавая лишних вопросов.

– Дозвольте закурить? – подобострастно спросил Ефим, доставая кисет.

– В специально отведенных для этого местах! – отрезал хозяин.

Поскучневший гальванер неохотно поднялся со своего места и оправился в «курилку» – огороженное место во дворе, вокруг которого стояли ящики с песком для окурков. Вообще, с пожарной безопасностью вокруг царил полный мрак. Поначалу казалось, что ей вообще никто не заморачивался. Рабочие дымили, где хотели, тут же бросали окурки, иной раз не озаботившись затоптать. Угли при чистке печей тоже вываливались где попало. Опасность, разумеется, осознавалась и даже существовали известные правила по складированию горючих материалов и допуску к ним, но на практике никто на это не обращал внимания, отчего пожары случались с удручающей регулярностью, но воспринимались большинством народа как кара Божья.

Дмитрий в своей мастерской первым делом завел строгие порядки на этот счет и требовал их неукоснительного соблюдения. Как ни странно, желчный Архип воспринял их как само собой разумеющееся, а вот Ефим, похоже, считал господской блажью.

Семён появился вскоре после ужина, уставший, голодный, но при этом ужасно довольный. Похоже, клиенты не обидели парня с чаевыми, и теперь он чувствует себя добытчиком.

– Где же ты столько времени пропадал, горе моё? – напустилась на него Стеша.

– Работал, – солидно пожал плечами тот и тут же жалобно спросил: – Поесть-то оставили?