– Кто о чем, а вшивый о бане, – под всеобщий смех заметил Дмитрий. – Ну, слушай: бабы, то есть девки, то есть вообще женщины, станут худеть…

– Зачем это? – озадачился Супонев.

– …юбки они будут носить короткие, а волосы стричь. Да еще красить в разные цвета, от рыжего до синего.

– Ишь ты, а короткие – это как, чтобы подол в грязь не попадал?

– Еще короче, Федя.

– Неужто до колена?

– До колена – это самые длинные. А по большей части по середину бедра.

– Это что же за непотребство такое! – сплюнул Супонев.

– Вот это да, – прошептал потрясенный Шматов. – А кто же их таких замуж возьмет с синими волосами да с таким куцым подолом?!

– Так если все такие, чего же не взять. Тем более что развестись будет не проблема. Пожил с одной, не понравилось – развелся. Пошел другую искать!

– А с невинностью как же?

– Да ее в будущем любой доктор сможет починить. Полдня делов, зашла баба – вышла девка!

– Эх, нашли кого спросить, – сокрушенно покачал головой дядька Никифоров, – ить он, паразит, смеется над вами, а вы и уши развесили!

Будищев еще долго описывал солдатам женщин из будущего и простоту их нравов, перемежая рассказы скабрезностями и вызывая тем самым гомерические приступы хохота. Даже приятели вольноперы завороженно слушали его фантастические россказни, смеясь вместе со всеми, и только более деликатный Алексей иногда морщился от излишнего натурализма. Николай же, казалось, был в полном восторге и только что не хлопал в ладоши, как в театре. Наконец, солдаты постепенно угомонились и стали устраиваться спать.

– Николаша, скажи мне, – прошептал Лиховцев Штерну, – зачем ты рассказал остальным про эту историю?

– Чтобы отвлечь от тебя и твоей гипотетической девушки. Видишь ли, мне не очень понравилось, как Будищев отозвался о твоей возможной невесте. Не забывай, Софи мне все-таки кузина. К тому же, если ты не заметил, он обладает весьма любопытной способностью разговорить любого, и, если бы я не отвлек внимание от тебя, то Дмитрий очень скоро выведал бы у тебя все подробности, и ничем хорошим это не кончилось. А так он повеселил солдат, и все забыли и думать, есть ли у вольноопределяющегося Лиховцева дама сердца или нет.

– Все-таки твой дядюшка прав, нет ни малейшей вероятности, что он попал к нам из грядущего.

– Тебе не понравилась описанная им женская мода?

– Мне вообще не понравились его россказни! Совершенно очевидно, что со временем, под влиянием прогресса, нравы будут лишь улучшаться. А мир, описанный Будищевым, просто ужасен. У него невероятно больная фантазия, и я полагаю, что его напрасно выписали из палаты для душевнобольных.

Всякая дорога, какой бы длинной она ни была, когда-нибудь заканчивается. Подошел к концу и путь Болховского полка. Миновав после Гатчины Белосток, Вильно и Брест-Литовск, воинские эшелоны в начале декабря подошли к Бердичеву.

Последний оказался довольно благоустроенным уездным городом с большим количеством каменных домов, вокзалом, присутствиями[15], больницей, кабаками и, конечно же, городской тюрьмой. Имелось также множество синагог, несколько костелов, и главная доминанта города – парящий над ним православный собор. Впрочем, в самом Бердичеве разместился только штаб полка и склады военного имущества, а роты сразу же после выгрузки стали разводить на постой по окрестным деревням.

– Эй, Будищев, – окликнул задумавшегося солдата, Галеев, – ступай с отцом Григорием, поможешь ему.

– Слушаю, господин старший унтер-офицер!

– Да смотри мне, не напортачьте чего!

– Как можно, господин старший унтер-офицер!