Звено, куда угодил Стас, в воздухе обзывалось «Бобры», а поименно – «Боб», «Чума», «Хус» и «Немец». Стас уже морально готовился к позывному «Вася», который ему таскать всю оставшуюся жизнь. В повседневной речи «Стас» произносится легко, а в горячке боя – поди выговори две согласных подряд. В лучшем случае получится «Таз». Тазом лейтенант Васильев не хотел быть категорически.

Командира полка Козлова в воздухе звали «Козел». Считалось, что Бобров летает получше, зато на земле Козлов забодает кого угодно.

– Освоились, значит… – повторил комэск. – Как вам звено, Васильев?

– Хорошее.

Комэск изучающе посмотрел на Стаса снизу вверх.

– Не обижают?

– Зачем? – искренне удивился Стас.

– Ну… – комэск замялся. – Ну и славно.

Некоторое время он молчал. Стас подметил, что комэск не только прогуливается, «разминая ноги». Глаза его так и бегали. Он инспектировал свою территорию.

– Когда начнете летать с Бобровым… – сказал комэск. – Непростой человек… Но надежный летчик. Очень дисциплинированный… В воздухе. Очень четкий… А ваша задача сейчас – помогать машине держать строй. Бояться она еще не умеет, вот и пускай ходит за Бобровым, как привязанная. Куда он пошел, туда и вы, куда он стреляет, туда и вы стреляйте.

– Понял.

– Следите за ведущим, учитесь. «Вороны» должны беречь себя, но при этом обязаны выполнить задачу. Очень тонкая грань. Я не представляю, в каких еще войсках она так остро э-э… Так остро. Бобров чувствует эту грань. Постарайтесь и вы ее поймать.

Их догнал камуфлированный джип, неуместно веселенький на серой бетонке между серыми ангарами. Комэск и Стас вытянулись в струнку.

– Вольно, вольно, – сказал Козлов, протягивая руку комэску. – Подвезти?

– Да мы разминаемся перед вылетом. Сейчас лейтенант меня на спарке прокатит. Лейтенант Васильев, назначен к Боброву вместо Пейпера.

– Помню, помню. Ну что, Васильев, освоились… В слабом звене, хе-хе?

Комэск поморщился.

– Да ладно тебе, – сказал Козлов. – Ну я ж пошутил. Милейшее звено. Расчудесное. Если испортят мне молодого – шкуру спущу, так и передай! Я этому Чумаку пропишу микстуру от потных ног! Васильев, не вздумайте идти у них на поводу. И так уже… Слышь, Пух, захожу сейчас потихоньку в третью – и чего вижу? Механик копается в машине, а на крыле сидит молодой лейтенант. Механик ему говорит: Миша, передай-ка мне вон ту …ёвину! И что интересно – этот Миша подает ему именно ту …ёвину, которую механик просит!!!

Комэск деликатно посмеялся и оценил:

– Месяц дежурным.

– Неделю. Он ведь правильную …ёвину нашел, этот Миша! А вот механика переводить надо. Знаешь Мишу?! – неожиданно рявкнул Козлов, впиваясь глазами в Стаса.

– Так точно… – промямлил Стас, машинально принимая стойку «смирно».

– Не бери с него пример, лейтенант Васильев. Ну, желаю вам счастливого полета!

Джип укатил.

– И вам чистого неба… – процедил комэск вслед джипу. – Между прочим, Васильев, командир дал ценный совет. Механик – это ваша жизнь. Он за вас бояться должен. А чего за вас бояться, если вы свой парень? Для своего парня можно сделать тяп-ляп… Напутает в настройках, вы гробанетесь, будет очень худо всем. Уважайте механика, но держите с ним дистанцию.

– Понял. Разрешите обратиться?

– Ну попробуйте.

– Почему слабое звено? – спросил Стас. – Ведь Бобров же.

На самом деле его подмывало спросить про средство от потливости ног, но это было как-то не по уставу.

Комэск тяжело вздохнул,

– Слабое звено… Рано или поздно вам расскажут. Наверное, лучше, если я. Понимаете, звено очень способное к пилотажу. В этом смысле оно сильнее некуда. Но Чумак и Хусаинов – из экспериментального набора. Очень непростые люди.