Сделав над собой усилие, он поборол волнение, подошел ко мне, обнял и, склонив голову, уперся лбом мне в волосы.

– Знаю, это должно огорчить тебя, mo duinne. Но разве не утешает мысль, скольких бед можно при этом избежать?

– Да, – прошептала я после паузы в складки его рубашки.

Потом осторожно высвободилась из объятий и погладила его по щеке. Морщинка между бровями стала глубже, глаза смотрели рассеянно, но он улыбнулся мне.

– Джейми, – сказала я, – иди приляг. А я пошлю записку д’Арбанвиллям, что мы сегодня не придем.

– О нет, – возразил он. – Я чувствую себя прекрасно. Это просто головная боль, англичаночка, от чтения и письма. Подремлю часок, и все пройдет. Ну так я пошел?

Он было направился к двери, но остановился и обернулся с улыбкой на лице.

– И если я буду кричать во сне, англичаночка, положи мне руку на голову и скажи просто: «Джек Рэндолл мертв». И я сразу успокоюсь.

И стол, и общество в доме д’Арбанвиллей были просто превосходны. Мы вернулись поздно, и, едва коснувшись головой подушки, я тут же заснула. Спала спокойно и крепко, но в середине ночи вдруг проснулась, чувствуя, что что-то не так.

Ночь стояла холодная, и нижнее одеяло по своей подлой привычке свалилось на пол, на мне осталось лишь шерстяное покрывало. Я перекатилась на другой бок и потянулась к Джейми, в поисках тепла. Его не было.

Я села в постели, озираясь по сторонам, и увидела его почти сразу же – он сидел на подоконнике, обхватив голову руками.

– Джейми! Что случилось? Снова голова разболелась?

Я схватила свечу, намереваясь раскрыть аптечку, но что-то в его позе остановило меня, и я подошла к окну.

Он дышал тяжело, с хрипом, словно после бега, и, несмотря на холод, был весь в поту. Я прикоснулась к его плечу – оно было холодным и твердым, как у металлической статуи.

При этом прикосновении он вздрогнул и вскочил на ноги – расширенные глаза казались совсем темными.

– Прости, не хотела тебя пугать, – сказала я. – С тобой все в порядке?

А может, он просто в состоянии сомнамбулического транса, подумала я. Выражение его лица совсем не изменилось, он смотрел словно сквозь меня, и ему явно не нравилось то, что он видел.

– Джейми! – резко окликнула его я. – Джейми, проснись!

Он заморгал и вдруг увидел меня. Хотя на лице оставалось все то же выражение загнанного зверя.

– Все в порядке, – ответил он. – Я не сплю, – произнес он таким тоном, словно убеждал сам себя.

– Но что случилось? Тебе привиделся кошмар?

– Сон. Да, я видел сон…

Шагнув вперед, я положила руку ему на плечо:

– Расскажи. Он не будет тебя больше мучить, если расскажешь.

Он крепко сжал мои руки, словно ища опоры. В окно смотрела полная луна, и я отчетливо видела, как напряжена каждая мышца его тела. Он был тверд и неподвижен, как камень, но внутри таилась скрытая энергия, готовая вырваться наружу.

– Нет, – ответил он все еще каким-то потусторонним голосом.

– Да, – настаивала я. – Скажи мне. Скажи, что ты видел.

– Я не могу… видеть ничего… Я ничего не вижу…

Я развернула его лицом к яркому лунному свету, льющемуся из окна. Похоже, свет помог, дыхание стало спокойнее, и он, останавливаясь, запинаясь, начал рассказывать.

Ему приснились каменные стены Уэнтуортской тюрьмы. И в комнату вошло привидение Джонатана Рэндолла. И оно, абсолютно голое, улеглось на кровать, поверх моего шерстяного покрывала.

За спиной Джейми слышал хриплое дыхание. Влажная, покрытая потом кожа касалась его тела. Он скрипел зубами от отчаяния. Призрак, почувствовав легкое движение, рассмеялся.

– О, у нас есть еще время, прежде чем мы повесим тебя, мой мальчик, – прошептал он. – Много времени. Достаточно, чтобы получить удовольствие.