Это случилось, когда Лука шла из магазина. Словно шагнула из темного коридора в ярко освещенную комнату. Мир засиял разноцветными пятнами, от которых стало больно глазам. Толпа на улице перестала быть толпой. В это мгновение Лука могла сказать, как кого зовут, сколько кому лет, есть ли у них дети и вырезан ли аппендикс. Знание обрушилось на разум, будто стена, пригвоздив девушку к месту. Она стояла на проходе, шедшие мимо люди толкали, ругали ее, ворчали – Лука не слышала.

Вон та женщина давно и безнадежно больна, но не сдается – кормит уличных голубей и кошек и верит в лучшее. И может быть – может быть! – у нее все получится!..

Тот мужчина на днях развелся с женой, не знает, как жить дальше, хотя рядом есть женщина, готовая сделать его счастливым!..

А тот парнишка мечтает об айфоне…

И та девчонка…

Ни фига себе, как их много, оказывается, айфонутых!

Девушка, прошедшая мимо…

Лука моргнула, и мир зашевелился.

На другой стороне улицы мелькнула знакомая брезентовая куртка…

Незнакомка уходила вперед – красивая, стильно одетая, в ботильонах на тонких каблучках… С ней что-то было не так, но Лука не могла понять что, потому что у нее резко закружилась голова, стало сухо во рту, а руки затряслись с такой силой, что она выронила сумку с продуктами. И расширившимися зрачками следила, как та, будто в замедленной съемке, летит на асфальт. Прощайте, яйца! Два десятка!

Неожиданно появившаяся в поле зрения мужская рука успела схватить пакет. Кто-то крепко обнял Луку, не давая упасть. Краем глаза она увидела, как незнакомка садится в шикарный черный лимузин, остановившийся у обочины, и уезжает, а затем подняла взгляд на лицо… Ярослава Гаранина.

– Пойдем, вон кафе, – лаконично сообщил он и потащил ее ко входу в кафе.

Луке было так плохо, что хотелось прямо здесь и сейчас лечь на асфальт и умереть.

– Большой американо и шоколадку, быстро! – приказал Гаранин официанту.

Тот метнулся исполнять заказ с такой скоростью, будто увидел говорящего тигра.

Спустя пару минут Гаранин заставлял Луку пить обжигающий кофе и заедать горьким шоколадом. Несмотря на обожженные язык и небо, девушка почувствовала себя гораздо лучше. Исчезла ужасная дурнота, навалившаяся там, на улице, головная боль свилась в кольцо, буравя висок, но не всю голову.

– Что… Что со мной было? – спросила она заплетающимся языком, когда смогла разговаривать.

Яр внимательно посмотрел на нее, прикинул что-то, полез в свой чудесный рюкзачок и достал флакон из темного стекла. Отвинтил крышку, капнул несколько капель бесцветной жидкости в кофе.

– Выпей залпом, я сейчас еще закажу.

– Но…

– Пей, я сказал!

Спорить с ним она не решилась. Сейчас у него было совсем другое выражение лица – не сонное, не непонятное, а сосредоточенное, в чем-то даже хищное. Будто он увидел в ней нечто, с чем следует разобраться немедленно, иначе будет поздно!

Кофе показался более горьким, чем обычно. В голове что-то тоненько засвистело, как чайник, выпускающий пар, и боль растворилась окончательно. Руки тоже перестали трястись.

Испуганный официант поставил перед ней еще один американо.

– Выпей весь, но уже можешь не торопиться, – пояснил Гаранин.

Расслабился, откинулся на спинку диванчика, на который сел рядом с Лукой.

– Там была девушка, – вспомнила та высокий силуэт на каблуках, – с ней случится что-то плохое… Сегодня… В полночь!

Перед глазами вспыхнул изломанный руной силуэт на рельсах… сломанный каблук.

Лука подняла полные ужаса глаза на собеседника и прошептала:

– Яр, что со мной? Почему я это вижу? Я не хочу… Не хочу!