Я давно заметил, что ярость придаёт сил. Мешает действовать аккуратно – это да, но силы и решимости прибавляется стократ. Поудобнее перехватив нож левой рукой, автомат правой, двинулся вдоль дороги, через кустарник.

За позицией снайпера – «энерго». Мощная. Не то чтобы близко, но разрядом шарахнет так, что в радиусе метров полста всё живое поджарится.

Прокрутил в уме свой короткий, но действенный план: кидаю в аномалию нож, она срабатывает и убивает стрелка, потом срезаю двух других.

Замах, бросок.

Нож с чёрной тряпицей, примотанной к ручке, просвистел в воздухе и воткнулся в траву позади противника. Тот дёрнул головой, попытался обернуться на звук, но куда там. Голубоватая молния ударила от земли в месте падения ножа, взвилась ломаной линией вторая, за ней – третья. И уже она ткнулась в спину находящегося в засаде. Человек выпустил из рук винтовку и поселился в моей памяти. Всё произошедшее заняло две-три секунды.

А я вернулся к дереву, залёг. Здесь, у самых корней, мои бойцы вчера припрятали небольшой подарочек – осколочную гранату. Сталкерская привычка – оставлять тайники с боеприпасами и оружием в разных местах Зоны, чтобы в нужный момент удивить врага. Пошарил рукой – есть, вот она, ребристая рубашка.

Двое в сферических шлемах бежали к успокаивающейся аномалии. Выдернув кольцо, зашвырнул гранату им за спины, чтобы осколками не покалечило Клапана, если здоровяк всё ещё жив.

Громыхнуло. Несколько коротких очередей, одна длинная, до сухого щёлканья бойка – и в моей памяти ещё пара безликих мертвецов занимает свои места.

Выждав с минуту, пока аномалия окончательно успокоится, перезарядил автомат и двинулся к броневику. Обладатели красивых шлемов не добежали до него метров двадцать. Один из них был мёртв – изодран пулями. Второй ещё корчился в конвульсиях, что-то хрипел. Я прошел мимо. Важнее было узнать, что с моим другом.

Надеялся до последнего. Когда склонился над Клапаном, сразу же заметил, что камуфляж на животе залит кровью. Когда друг захрипел, я возликовал – живой! Главное, живой, а до врачей я его довезу. «Тигр» – машинка резвая, успеем. В Надеждинске будем через…

А потом я увидел его глаза. Затуманенные, белёсые.

– Жу-р-р-ра, – вырвалось из побелевших губ Клапана, и я до боли стиснул зубы, чтобы не закричать.

Чёрт возьми, это я оставил ребят тут! А ведь здоровяк мог жить.

– Ты «язвенник», старик… – произнёс сквозь слёзы и не узнал своего голоса.

Автомат поднимал медленно, словно надеялся, что друг воскреснет. Но этого не случилось. Пуля в голову – всё, чем я мог ему в последний раз помочь…

Близость аномалий сделала своё дело. Крепкий парень, срезанный пулей, истёк кровью и превратился в безмозглую нежить.

Отерев слёзы рукавом, поднялся и подошел к телам автоматчиков. Для верности сунул ствол «Вала» в расколотый шлем мертвеца, пустил пулю, подошел ко второму, дергающемуся, агонизирующему. Присев рядом, принялся шарить у него в карманах. Никаких опознавательных знаков, никаких документов, лишь ворох фантиков от ирисок «Кис-кис». Это было последней каплей. Пока Клапан истекал кровью, эта мразь жрала конфеты! Приторно сладкие, склеивающие челюсти…

Я откинул матово-чёрное забрало шлема, и с минуту смотрел в раскосые глаза, полные боли и ужаса.

– Боишься? Правильно, бойся.

Умирающий зашевелил губами, когда я разжал кулак и ему на лицо высыпались конфетные фантики.

Добивать его я не стал. Может, именно об этом пытался попросить несостоявшийся убийца, но лёгкой смерти он не был достоин. Автоматчика ждали долгие страдания.