– Только пусть идут аккуратнее, есть вероятность, что вся низина – одна сплошная аномалия.

– По-онял, – протянул Клапан, – пятой точкой почуяли?

– Ей самой. Датчики чудят, пусть будут поосторожнее с показаниями приборов.

– Понял. Ребята уже мониторят ситуацию.

Я не хотел, чтобы парни шли в аномалию, точнее, в место ее предполагаемого нахождения, но выбора не было. Нам с Шиловым предстояло забраться в подвал, увидеть его мечту – «Скорбящий Камень» или ничего не увидеть и топать обратно. Учитывая, что по зданию может рыскать мутант, наши шансы на безопасный обратный путь – невелики. А двое автоматчиков, прикрывающие отход, меняли ситуацию. В конце концов, что я так за них переживаю? Даже больше, чем за себя самого. Они для этого и предназначены – прикрывать командира и рисковать жизнями!

Держа винтовку на изготовку, двинулся вниз по лестнице, но не успел преодолеть и половины пути, как замер и выругался. «Камень» был именно там, где и должен был быть по рассказам Тарантула. Он стоял в центре подвального помещения, напоминая огромный кусок сливочного масла, оставленный в жаркий день на солнце. По желтоватым граням медленно скатывались на пол, загустевая, капли непонятной жидкости. Изначально такого же цвета, как и «Камень», по мере затвердевания они приобретали янтарный оттенок. Несколько самых крупных, размером с теннисный мячик, лежали у самой лестницы и пульсировали, излучая ровный оранжевый свет. Сам «Камень» тоже светился, как тусклая луна в ночном небе, – холодно и пугающе.

– Вы видите это?! – ученый завороженно смотрел на матовую поверхность глыбы.

– Вижу.

– Как он прекрасен! Воистину природа щедра на сюрпризы.

А ещё сорок минут назад считал, что это наука «щедра». Шилов сел на ступеньку, достал из рюкзака детектор и принялся стучать по клавиатуре.

– Это оно? – я переводил взгляд с ученого на поблескивающий камень. – Профессор, это оно?

– Оно, оно… Датчик молчит… ЭМИ ниже нормы… Оно!

Шилов аккуратно извлёк из рюкзака очередной прибор, расправил усики внешней антенны.

– Я до того, как надел погоны, три года был сталкером. Добывал артефакты, резал клыкастых тварей. Многое повидал, но это…

– Протуберанец ноосферы, наверное, – голос Шилова дрогнул. – Многие ведь читали Стругацких, играли в игру про Зону… вот ноосфера и материализовала чаянья людей.

Датчик, закрепленный на запястье профессора, заверещал. Он взглянул на мигающий дисплей, покрутил колесико регулировки на странном приборе с антенной и, наконец, изрек:

– Молекулярная структура, согласно показаниям, довольно плотная. Компоненты не определены.

– То есть мы не знаем, из чего эта фиговина состоит и как действует?

– Действует? – ученый прищурился. – Неужели, Александр, вы верите в истории про золотую рыбку и «Скорбящий Камень»? Мне, например, импонирует теория профессора Дугина о ноосферных протуберанцах, проецирующих человеческие настроения, но не выполняющих их желания. Ведь если вдуматься, как может единое информационное поле обработать посыл нейронов отдельного человеческого мозга и материализовать чаяния этого человека? А структура и впрямь странная… Датчик фиксирует соединения на основе кремния… Вот в такие моменты я понимаю, как ничтожны homo, которые нарекли себя sapiens.

– Ага, ничтожны, – я иронично улыбнулся и перевел взгляд на поблёскивающий влажными гранями «Камень». – Раз уж он существует, то…

– Да, да. Поражен не меньше вас! – Шилов снова принялся кивать. – Я пять лет изучал физические особенности аномалий. Пять лет впустую! Мы ведь так и не разобрались, каким образом, например, генерируются электрические заряды внутри «энерго». Если бы «Камень» мог исполнять желания, как в сталкерских легендах…