– Никак нет! – заученно гаркнул строй.

На лицах людей просматривалось эйфоричное настроение. Первый выход – это все равно как дефлорация у юной девы, совершаемая по согласию, по большой любви. Знает, что может быть больно, но как же хочется.

– Сейчас подойдете к телеге, и Борич выдаст каждому экипировку. Переодеться, вооружиться. Построение по первой команде. Разойдись.

Отойдя в сторону, офицеры наблюдали за молодежью, экипирующейся в выкрашенную в цвет летнего камуфляжа одежду. Новая форма, с подачи Монзырева пошитая женщинами городища, один в один соответствовала КЗСу армейской разведки. Напялив на себя невиданную ранее одежду, вооружаясь, молодые люди с интересом рассматривали друг друга. Пока «обезьяна вертела в руках гранату», отцы-командиры стояли в стороне, не став отвлекать подчиненных.

– Ну что, Анатолий Николаевич, Андрюха появился?

– Да нет, Сашок. Я уж стал волноваться. Может, произошло что в дороге? Поэтому от мыслей шальных развеюсь с тобой на пленэре. Вернемся, если не будет этого засранца, придется ехать на поиски.

– Как дела в деревне?

– Да стройка, что затеяли, уже задолбала, сил нет от дел хозяйственных, сбежать куда глаза глядят хочется. Ощущаю себя председателем колхоза. Опять-таки лесопилку на реке ставим. Неподалеку от деревни Аня Майкова глину достойную нашла, печь для обжига кирпича ставить будем. Нам нужно не только укрепленное городище. Нам необходима крепость-цитадель. Выжить проще будет.

– Ну и планов у тебя громадье, командир. А осилим?

– Осилим, Сашка. Ты мне только диверсантов подготовь. Уж очень они через год цениться будут. Каждый на вес золота. Придут по весне кочевники, чую. И по зубам им надо будет чувствительно дать.

– Будут тебе диверсанты, Николаич. Это даже не обсуждается, ты мне только хорошего мечника в наставники изыщи.

С головным дозором впереди и замыканием позади колонна разведчиков уходила в свой первый «поиск».

Ратибор умирал, он лежал у ворот своего двора, зажимая ладонью вспоротый живот. Вот-вот появится Мара и уведет его через Калинов мост, где ждут щуры. Закончился его земной путь. Руки уже захолодели, и даже боль отступила куда-то вглубь. Селенье, которое ему доверили хранить, умирало вместе с ним. За спиной горела его усадьба, сухое дерево стонало под напором огня. Где-то внутри этого костра находились тела его внуков, которых не смог защитить, как не защитил и восточных гостей, приведших, быть может, к северянской верви северных волков. Коварное нападение викингов произошло ночью. Стремительно напав, они безжалостно уничтожили всех, кто стал на защиту своих очагов с оружием в руках. Тех, кто не пытался отстоять свою свободу, сгоняли как стадо в круг. Упоенные кровью, в предчувствии добычи и безнаказанности, напавшие веселились и подтрунивали друг над другом. Им было смешно. Смешно бросать зажженные факелы в жилища, где сгорало чье-то счастье, где когда-то рождались дети и умирали старики. А между жилищами лежали мертвые северяне, люди из селища, которое переставало существовать. Эти волки в личине человека, походя, растоптали весь и, загрузив новоявленных рабов, отплыли.

Ночь подходила к концу, было ясно и тихо. Время от времени потягивало сыростью от реки. Старейшина вздохнул. Вдруг перед его лицом появился чужой лик, вымазанный полосками сажи. Сразу и не скажешь, кто перед тобой, человек или нежить речная. Нет, образ больше соответствует людину! Человек был одет в пятнистую куртку, опоясанную мечом.

– Ты кто? Неужели Мара тебя прислала за мной?