Кот отпустил все свои мысли и просто слушал новую знакомую. Слова впитывались в него. И он хотел, чтобы девушка не замолкала.

«Ты на пороге решения, – мысленно обратилась к себе девушка. – В тот момент, когда возник выбор, когда возникла развилка между «брать» и «не брать», ты попала в ловушку. И теперь не взять – это не отказ от выбора, не отказ от решения, а одна из дорог развилки».

А вслух сказала:

– Кот Шрёдингера, разламывающий Вселенные. Я уже на пороге решения, где не взять тоже решение. Вселенная расколется на две меня: в одной я возьму кота, а в другой – нет. Я не выбираю, брать ли мне кота. Я выбираю только, в какой из параллелей оказаться. И раз вопрос стоит так, – девушка взяла кота на руки, – то я выбираю версию с котом. Интересно, есть версия, где ты меня не выбираешь? Спрыгиваешь с рук и забираешься на старый вяз, например? И тогда раскол Вселенной из развилки превращается в перекрёсток.

Кот слушал музыку её слов. Они странным образом утоляли какой-то внутренний голод, кот как будто наполнялся.

Вяз жадно зашелестел листвой. От шелеста уши-треугольники встали в стойку. Ветер стих и стало… неправдоподобно тихо. Ни шума из леса. Ни скрипа колёс продолжающего стоять на пустой станции поезда.

Железная дорога выныривала из леса всего на одну станцию, и лес жадно проглатывал её. Лес пожирал металл путей, как два древних бога макаронину – вот-вот сольются в поцелуе, перемалывая деревню. Медленно, как и положено древним. И пока они сближаются, десятки поколений успевают прожить свои скоротечные жизни.

Двери поезда с резким скрипом захлопнулись. Девушка тряхнула головой, как будто выходя из анабиоза. Кот самодовольно посмотрел на подобранную хозяйку. Он не сомневался, что ехал именно к ней.

Девушка подхватила нового питомца, развернулась спиной к железной дороге и зашагала, не глядя на удаляющийся поезд.

Кот устроился у неё на руках, положив лапы на плечо. Она смотрела вперёд. Он – назад. Он видел, как зыбкий тающий мир остаётся за её спиной.

Девушка с единственным сошедшем с поезда пассажиром удалялась от железнодорожной станции. Пассажир – он же чёрный кот – сидел на её руках.

Она шла по берёзовой аллее к шоссе. Ветер волной прошёлся по кронам, заставляя их шуршать, как будто берёзы передавали эстафетную палочку. Эстафету завершали ветви старого вяза у покосившегося здания кассы.

Девушка несла кота и думала, что заперта внутри собственного черепа. И кот для неё только тень кота, живущая в её мозгу. Интеллектуальный объект с набором характеристик. Объект, который она наделяет душой и смыслами. Кота, как и людей, она никогда не знала – только слепки с внешности и поведения. Тени Платона. А вместо пещеры – своды черепа.

Навстречу девушке шёл низкий ушастый парень с острыми чертами лица. Они обменялись короткими кивками вместо приветствия. И отвели друг от друга глаза. Нелюдимый Франц работал железнодорожным техником. И всегда как будто ёжился от контакта с людьми. Даже от простого приветствия.

Вот он, Франц, – в голове брюнетки с котом. Она бы сильно удивилась, если бы реальный Франц повёл себя иначе. Например, радушно поздоровался и потянулся обниматься. Она бы скорее поверила, что его подменили инопланетяне. А всё почему? Потому что он стал бы слишком сильно расходиться с её внутричерепным Францем.

Кот вовсе не кот. Франц вовсе не Франц. Всё, что она о них знает, всего лишь набор характеристик. Как у вилки, автомобиля, дороги…

Девушку догнал железнодорожный гул – мимо их маленькой станции на полном ходу пронёсся поезд.