Опровергнуть Маркса можно иным способом: сказать, что хотя предназначение человека в том, чтобы стать свободной личностью, но свобода – это вовсе не то, что полагал Маркс. Таким путем пошла современная индустрия искусства и развлечений, так называемый «второй авангард», культурная инженерия, которая лепит из homo sapiens одномерного болвана, гордо полагающего себя свободным. Со времен Древнего Рима этот метод испытан, впрочем, количество унифицированной продукции таково, что даже некритичный обыватель начинает сомневаться: как это может быть, что авангарда столь много – все разом думают прогрессивно и одинаково, так разве бывает?

Собственно говоря, вопрос формулируется просто: считать ли современного менеджера, соучастника финансовых операций, реализующего свою свободу через отдых на Майорке и посещение музеев с инсталляциями, – считать ли этого субъекта венцом развития истории? Вот этот тип человеческой особи – он ближе к образу и подобию Божьему, нежели Шекспир? Если ответ утвердительный и конец истории действительно воплощен в этом субъекте, то отчужденного труда более не существует, воцарилась гармония и марксизм с повестки дня снят. «Что человек, когда он занят только сном и едой? Животное, не больше», – сказал однажды Гамлет. Что надо добавить к этим занятиям, чтобы перестать быть животным? Смотреть на инсталляции, играть на бирже, посещать курорты? Спектр занятий современного человека на удивление узок – Гамлет был бы разочарован.

Марксистский упрек капитализму прост: материал, который должен служить жизни, господствует над ее содержанием, предназначение человека отрицается его собственным трудом. Это фундаментальное противоречие трудовой деятельности – и относится оно отнюдь не к сфере политэкономии, хотя выражено в экономических терминах, но это сугубо философское противоречие. Маркс формулирует его следующими словами: «…осуществление труда выступает как выключение рабочего из действительности, опредмечивание труда выступает как утрата предмета и закабаление предметом, освоение предмета – как самоотчуждение».

Данное фундаментальное противоречие человеческой деятельности в рамках капиталистической экономики никто не опроверг. Внедрение финансового этапа капитализма, компьютеризация, изменение облика наемного рабочего, – эти изменения важны, но не сущностны; технический аспект капитализма к сущности противоречия труда никакого отношения не имеет.

Впрочем, претензия к Марксу глубже; лишь на поверхности эта претензия связана с техническим аспектом капитализма. Дело совсем не в этом.

Причина неприязни к Марксу среднего класса – здоровое чувство самосохранения, которое в секулярном обществе проявляется по отношению к любой назойливой религии. Ненависть гражданина к Марксу имеет ту же природу, что и ненависть ко всему великому вообще.

Мещанин не любит крупные форматы, он ненавидит величественное, как отрицание масштабов собственного бытия, он не желает знать, что можно быть принципиально человечнее его – это ущемляет чувство собственного достоинства.

Никому не будет приятно, если ему постоянно указывать на его мелкость; и дистрибьютор холодильников и портфельный инвестор имеют свою гордость. Им кажется (и у них есть на это некоторые основания), что они – люди, они имеют сердце и душу, они любят своих детей и верят в Бога.

Доза гуманности и порядочности, которая существует в современном обществе, признана за необходимую и достаточную; избыток вреден – и мещанин подозревает, что избыток гуманности сулит беду. Когда говорится о сверхгуманности и сверхответственности, то возникает подозрение. Желание добра ограниченному кругу лиц понятно; но как хотеть добра сразу всем? Мещанин уверен, что такое желание – лицемерно. Мещанин приветствует философию Вебера и мораль протестантизма, аккуратное оправдание стяжательства и удушения себе подобных кажется обоснованным: зла мы не хотим, но так устроен мир, в этом правда соревнования – а желать общей ответственности всех перед всеми может только тот, кто хочет казармы. Да, мы желаем счастья близким, трудимся и получаем вознаграждение – что здесь неправильно? Благосостояние небольшой группы людей возможно связано с тем, что большинство людей на планете находится в значительно худших условиях; но постоянно жить с этой мыслью невыносимо.