– Юра, может, шар поднимем, а? – неуверенно спросил я.

– Да бесполезно его поднимать, командир, – ответил Вотяков, посмотрев на облака. – Ветер порывистый. Мотать устройство будет, как бумажку на автостраде.

Знал же сам, чего спрашивал… По сути, все последние часы мы уходили от непогоды. Солнце давно закрыли серые тучи, ветер постоянно усиливался. В открытом море начинался нормальный шторм. Идущие вдоль берега волны у залива сталкивались с могучим течением великой реки, два потока частично гасили друг друга – полоса пенных бурунов была посильней, чем я видел на Волге. Впрочем, тогда на море было тихо. И это были последние волны, что мы увидели: в заливе надвигающийся шторм пока не чувствовался, а берег прикрывал нас от ветра. Но чуть повыше – и уже порывы. Небольшие деревья на холмах качают кронами.

Лишь гигантский лес высоченных секвой стоит непоколебимо. Этих великанов сможет потревожить лишь Тунгусский метеорит или землетрясение, впрочем, в последнем я не уверен. Секвойи обладают способностью компенсировать сейсмоактивность, самостоятельно выравнивая наклон до строгой вертикали.

Пш-шш…

– «Cotton» вызывает «Тунгуса».

О-па! Сдернул с нагрудной клипсы рацию.

– На связи, – заторопился я.

– Парни пошли вверх… – Пш-шш… – Мы тоже, следом.

– Принял, «Cotton», прикрываем вас. – И зачем-то добавил: – Осторожней там, Кать.

Зачем… Еле сдержался. На самом-то деле мне хотелось сказать: «Береги Ленни», – инстинкт самца сработал, да должность не дала. Да… Если бы вырвалось, Zicke меня бы потом наизнанку вывернула.

«Клевер» стоял бортом к объекту на холме. Маурер постоянно подрабатывал винтами, компенсируя течение, которое здесь закручивается и тянет судно не к морю, а к берегу. Шкиперу приходилось непросто, но стоять нужно именно так, чтобы пост ДШК с Хвостовым внутри башни уверенно держал объект на директрисе.

Прошло десять минут – тишина.

Пш-шш…

– «Cotton» – «Тунгусу», доклад.

– Ребята в башне, мы внизу. Все спокойно.

А еще через шесть минут на связь вышел Лунев:

– Обследовали, командир. Все чисто, вплоть до дозиметров. Шесть деловых метров в высоту, вершина порушена, было еще метра два. Блоки на земле – то ли осыпались, то ли их выворачивали. Внутри ступени сгнили, перекрытия обвалились. Восстановить можно как пост наблюдения. Рядом озерцо. Людей не было, ни малейших следов. По типу – почти копия той, что возле Южки, но куда как целей. Сторожевая башня… Все засняли, сигналки поставим.

– Понял тебя, Костя, возвращайтесь, будем форт искать…

Пш-шш…

– А че его искать, командир, мы его отсюда видим.

– Где?!

Пш-шш…

– Километра четыре – четыре с половиной к югу, по этому берегу. Одинокая сосновая роща в долине. Вы с воды можете не заметить, деревья прячут. И никаких судов поблизости. Как и флагов.

– Принял! Давайте в лодки, и скачем. Ты ближе к берегу, Катрин сначала подойдет к «Клеверу», заберет меня с собакой, вы подождете.

Мной внезапно овладела глупая горячечность. Что-то такое… похожее на секунды перед финишем на марафоне, когда уже ясно, что в отрыве, но торопишься – а вдруг? Вдруг именно в эти минуты покажется чужой пароход и устремится к берегу, готовый с ходу высадить на пляж подвывающую от нетерпения группу с кольями, оградительными лентами, флажками и табличками с надписью: «Территория анклава…»

Вот теперь уж я в стороне не останусь. Сам поеду.

– Ули, старт, тихо идем, меня скинешь к девчатам… Парни нашли форт! – выдохнул я, влетая в рубку. – Чисто?

– Чисто, – бросил за спину шкипер, накоротко вжимая большую кнопку сирены – уже привычное предупреждение об отходе.