– Чего хотел?

– Дядь Федь, я уже того, на два раза там все… аж блестит, – почти вовремя спохватившись, доложил штрафник.

– Ты жало-то прикуси, юнга. Материться на судне можно только старшему командному составу и сталкерам. Продолжай.

– Разрешите на борту постоять! – Мальчишка вытянулся в струнку. А глаза косят так, что один смотрит на меня, а другой – на вожделенные пальмы и белый песок сувенирного пляжа. – Ну, дядя Федя, пожалуйста… Я тихонечко!

Как ему хочется приключений! Дай сейчас команду – на танк побежит без гранаты, причем от танка болты полетят. Он именно ради этого удрал из России – ради этих романтических островов и кругозоров с вершины холма, трапециевидных листьев пальм, криков взволнованных чаек над головой, взлетающих над акациями вьюрков и поджидающих в кустах махайродов.

– Товарищ командир, очень прошу… Я потом еще раз все помою, добровольно!

Есть такие моменты, когда важное для судьбы человека необходимо сделать правильно и быстро, за секунды… Первый раз отец взял меня с собой в таежную экспедицию, когда мне не было и восьми лет. Страшно представить, что бы с ним сделала мать и вышестоящее начальство, случись со мной что-нибудь в тех непролазных дебрях Подкаменной Тунгуски. Но он взял, придав тем самым мощное ускорение в реальном начале моего жизненного пути, каждая секунда которого мне дорога и пересмотру не подлежит. Каждого из нас надо вовремя пнуть под задницу, вот что я вам скажу.

– Нож с собой, воин?

– А как же без ножа-то, Федор Дмитриевич, вы же сами учили, – значительно надул губы мальчишка, воображулисто доставая из многокарманных полотняных штанов складной титановый TiMil, как Том Сойер свой «настоящий Барлоу».

– Стой тут.

Пш-шш…

– «Кастет» – «Тунгусу».

– В канале, командир. Что случилось?

– Давайте сюда, подходите к левому борту, дело есть.

Только что закончившие очередную вылазку сталкеры быстро забрались в лодку, Кастет, пользуясь моментом, от души выкрутил ручку газа, сразу поднимая застоявшийся «Зодиак» на реданы. Они долетели за секунды и закачались возле борта, бросив конец Хвостову.

Открыв дверь, я зашел в рубку, под удивленным взглядом Маурера снял с креплений на стене «хаудах» с подсумком и протянул пацану:

– Владей. Назначаешься учеником в группу сталкеров. Наставник – Гоблин, то есть Сомов Михаил. Уяснил?

Данька аж затрясся:

– Дядь Федь, спасибо! Я честно, я же теперь по-взрослому…

Да зачем по-взрослому… Не торопись, пацан, впитывай все открыто, пока глазенки горят.

– Костя! – крикнул я в лодку, теперь уже сам торопливо отводя глаза от счастливых мальчишеских слез. – Принимайте пополнение в группу, мужики, ученик у вас, уважаемому товарищу Сомову на воспитание!

И легонько, больше символически, пнул пацана по заднице, помогая тому слететь со ступенек.

– Прыгай давай, шкет, не дрейфь! Дядя Гоблин тебя быстро нехорошему научит, – пробасил Сомов, подхватывая худенькое тело в воздухе и опуская его рядом с собакой. – Принял! Погнали, Костя. Хаз-зку!

Нос «Зодиака» вздыбился, «Эвинруд» выбросил пенный бурун, лодка стрелой помчалась к берегу.

– Не рано ли вы, Федор Дмитриевич, мальчика в дело определили? – проворчала Светлана в наушниках. – Как бы он не простудился на сквозняке после трюма.

– Взаперти такой быстрей заболеет, – отрезал я.

Сашка же даже бровью не повел, безразлично мазнув по мне взглядом. Ему все это сталкерство по фиг, для бадхи «Клевер» – главное в жизни. Лишь бы конкуренты рядом не отсвечивали…

Скоро середина бухты.

Уже видно, что место для жизни тут годное.

Где-то там наверху наверняка есть хранилище-водосбор пресной воды. Огромная скала собирает дожди и конденсат, отсылая накопленную воду вниз, в небольшое озерцо в распадке, переливающееся ручейком во время дождей. Так должно быть по самой природе острова, да и Смотрящие наверняка предусмотрели наличие на микро-Платформе естественной ванны с пресной водой.