Что же, посмотрим на все другими глазами. Я надел на голову прогретый ПНВ, пора.

Мир вокруг меня сразу стал зеленым. И в этом зеленом, как в современной киностудии, можно было рисовать на подложке что угодно – гигантские подлодки и космические корабли пришельцев, любимых шкипером кракенов, Чужих из Бездны, черта и дьявола. Все, кроме доброго.

Проклятье, ничего не различить! В прибор мне была видна только постоянно бликующая и хаотично искрящая мешанина, так никаких деталей не рассмотреть. Мешают высокая влажность, волнение океана, игры тепловых потоков воздуха над поверхностью. Это не для моря.

Фр-р-р-р! Над палубой взлетела и пронеслась стая больших летучих рыб, блеснувшая чешуей в свете фонарей. Так и инфаркт…

– Проходит! Внимание! – заорал шкипер в наушниках.

Не вижу так, не годится! В урну этот ПНВ!

Бонц! Наверное, мне показалось, что все ксеноновые прожектора «Клевера» вспыхнули с каким-то громким звуком. Я сбросил очки на грудь. Пространство вокруг было залито ярким электрическим светом. Руки тряслись на гашетке.

– Кто видит?! – это Гоблин. – Федя, мля!

– Не вижу!

– Идет! – это шкипер.

Ох, правильно я не разрешил Косте стоять на палубе.

– Разворот орудий! – Маурер заревел что твой Нельсон.

Я торопливо развернул ствол направо, ловя возможную цель. А ее все не было!

И тут я ногами почувствовал легкую дрожь металла палубы!

Весь «Клевер» затрясло в мелкой вибрации, возникшей от прохождения под днищем мотобота чего-то действительно огромного, ужасного. И при этом скоростного, способного взбаламутить огромные массы черной океанской воды в пену, на грани кавитации. Судно даже чуть подняло валом вздыбившейся водной массы, на пару секунд надсадно завыли винты, вынужденные молотить ночной воздух.

Живой или неживой ужас.

– Ушел!

Неведомое чудовище пронеслось под нами – Хозяин глубин Платформы! Не тронуло. Ему мы неинтересны.

– Не стрелять, парни! Огня не открывать! – крикнул я торопливо.

Тебя не укусили – и ты не кусайся, закон тайги.

Запомните это, люди, и всегда дойдете до конечной цели. Через любые дебри.

Кто это был? Да какая разница… Теперь и навсегда это чудовище станет кракеном имени Ули Маурера.

– Отбой! – скомандовал я. – Все в рубку, пулеметы забрызгиваем баллистолом и чехлим. Чистить по свету будем.

Стоя у правого леера, я и не подумал, что надо бы отойти туда, где можно пристегнуться. Темная вода теперь казалась мне вполне приветливой и дружелюбной. После такой встречи, знаете ли, все прочее окружающее кажется дружелюбным.

Где тут мой главный калибр спрятался? Пока не поздно…

Проснулся я сам, тревожным рывком открыв глаза. Девять часов! Как так, а вахта! Не успев толком прийти в себя, я пролетел двухметровым коридорчиком к кают-компании.

– Ули велел тебя не будить, – тут же успокоила меня Zicke. – Не бледней, чувак, все нормально.

Я сел на скамью. Сердце стучало в груди молотком.

Рядом клевали носами Гоблин с Кастетом, тоже заспанные. А где все остальные?

– Санджа у штурвала. С ним Хвостов, учится, – сообщил Костя, угадав мысли. – Он уже и пулеметы почистил, хоть бутылку ставь. Юра спит: радист в последнюю смену со шкипером был.

Ага, ага… Но как же так! Вот Маурер… решил меня не будить, никому не доверил. Однако удивиться такому решению невозможно, я бы тоже на его месте сам в рубке остался.

– Все, чуваки, я пошла, не шалите тут, – пальчиком погрозила Ленни, быстро вставая из-за стола и хватая плотно набитую холщовую сумку, хиппанскую, с рюшами – Эдгар подогнал. – Как условились, парни, никому на палубу не выходить!