Одним из таких мест оказались гаражи и не только наши. Нас стали банально грабить. Вскрывали, переворашивали там всё и брали тоже всё, представляющее хоть какую-нибудь ценность или что можно было сдать в вдруг и одновременно появившиеся многочисленные пункты приёма разного хлама. Гаражи наши стояли у погрузочной рампы, где в советские спокойные годы тоннами валялись огромные кучи скруток ржавой крепёжной проволоки с воинских эшелонов и никому она была не нужна. А тут всё это мигом исчезло с земли и эффектно переместилось в пункты приёма металла и сейчас нигде невозможно было найти хоть кусочек металлической детали, так тщательно поработали бомжи и люди, сделавшие сбор металлолома своим бизнесом. Дошли, суки, до того, что ночью или вечером подъезжали к гаражам, крюком цепляли за металлические ворота и грузовой машиной выдёргивали их из стены. Долго мы охотились за этими скотами, но всё-таки сумели вычислить и в одну из тёмных ночей, грузовик этих сволочей, красиво заполыхал на Керамике. Но это не остановило грабёж. Теперь к этому делу приступила молодёжь с соседнего совхоза. В парк они лезть боялись, так как одного четырнадцатилетнего пацана ночью просто пристрелил часовой. Вот они и переключились на наши гаражи. Словили двоих, уже пятнадцатилетних. Старались им ничего не сломать, но всё равно избили за воровство очень сильно.

Боже мой…. Что было потом… Нас называли фашистами, уродами, избившие несчастных детей, которым так плохо и трудно живётся в такое непростое время… Ну и что, что они залезли в чужой гараж…. Но ведь они никого не убили…. И эти малолетние суки продолжали обворовывать наши гаражи.

Вот и сейчас очередь дошла и до моего гаража. А там у меня стоял мой старый мотоцикл «Урал» и новенький «Урал» товарища, Коли Бородули. И судя по многочисленным следам – они там стояли ещё вчера вечером.

Так оно и было. Мотоциклы укатили в сторону совхоза, больше ничего не взяли. Ну…, у меня то мотоцикл старый. И год назад купил грузовую «Газель». А вот Коля очень здорово расстроился. И вечером, сидя в гараже и активно размахивая незажженной сигаретой, пьяно делился впечатлениями от посещения милиции.

– Боря…, посмеялись они там надо мной…, очень весело и жизнерадостно… Говорят – Майор, мы тут крутые иномарки найти не можем, а уж твоим мотоциклом и заниматься не будем. Хотя…, если хочешь – то можешь написать заяву…. Ну, что мне оставалось делать – написал заявление о краже. А они мне говорят – 99% что не найдём и 1%, что это произойдёт совершенно случайно….

Я тоже пьяно щурился на товарища и слушал его в пол уха и про себя просто поминал железного друга, с которым так много было связано разных веселых и глупых воспоминаний.

* * *

Я отошёл достаточно далеко чтобы отлить, но сразу забыл про это, с завистью наблюдая, как пьяные гражданские мужики «зажигали» на новеньком, чёрном мотоцикле «УРАЛ». То, что он был новенький говорило всё: и сверкающая глубокой чернотой краска, и чистенький, алюминиевого вида, двигатель, две ярко блестящие никелированные выхлопные трубы, кожа фартука коляски и многое другое по мелочи, прямо кричало: – Я совсем новый, я ещё Ого… го… го. И меня ещё не убили…

А его убивали. Причём убивали целенаправленно. Пять здоровых, именно здоровых, мужика, во хмелю, причём очень сильном, насели на мотоцикл, где это было возможно и на задней скорости яро штурмовали крутой, глинистый подъём охеренно высокого бугра на берегу Елизаветинского пруда. И мотоцикл запросто и легко взял это препятствие. Уж чего они больше хотели – то ли убить мотоцикл, то ли самим разбиться весело, красиво и с русской удалью – Не знаю? Но, остановившись на бугре, они переключили скорость и стремительно помчались вниз по крутому, расхераченному спуску. От банального группового самоубийства их спасло извечное русское поверье – Везёт дуракам и пьяным. И если они были бы трезвые, я сейчас суетился внизу, сортируя – кого нужно реанимировать прямо сейчас и неотложно, а кого… просто оставить… Как он и лежит…