Я даже остановился за углом – не зная, что делать? Драться с ним было совершенно бессмысленно, конструктивно разговаривать и обсуждать в этот момент что-либо, это всё равно что олигофрену рассказывать о строении галактики. Тут мне сразу заедут в «дыню», только я открою рот…

– … Я убью его…., – концовка кровожадного монолога пострадавшего совсем мне не понравилась и как-то сразу пришло понимание – что жизнь придётся заканчивать ярко и красиво. Одним ударом в чайник и яркой вспышкой. Наверно, даже боль не успею почувствовать, как уйду в аут, а там меня пинать – всё равно что пинать бревно.

Приняв наконец-то хотя бы и такое самоубийственное решение, глубоко вздохнул и вышел из-за угла. При иных обстоятельствах я бы со здоровым любопытством наблюдал за происходящим со стороны, набираясь опыта чужих ошибок. Но сейчас шёл как на эшафот, на деревянных ногах, медленно приближаясь к месту действа. А там, вокруг и около покалеченной «Жиги» роилась и толклась небольшая толпа сочувствующих и праздно любопытствующих, ожидающих более интересных событий, чем горестно вопящий хозяин машины, жаждущий крови. Я приближался, ожидая, как все дружно обернуться в мою сторону и одновременно, обличающе ткнут в меня пальцем, и также хором крикнут: – Коля…, это он…, это он испоганил твою машину…, – а там, главное, чтоб с одного удара…

Но никто не показывал на меня пальцем, равнодушно мазнув взглядом, а вот Коля, сразу переключился на меня, как на новенького и свеженького свидетеля: – А ты видел…? Видел..??? Кто это сделал? Видел…? Убьююю…. – И чуть ли не за грудки затряс меня.

Сама постановка вопроса слегка обрадовала меня, возродив хлипкую надежду остаться живым, целым и главное инкогнито. Поняв – что я ничего и никого не видел и, не дождавшись от меня этого утвердительного ответа, Коля отпустил меня и опять горестно завыл, откуда мы живописно узнали, что «Жига» куплена пару недель тому назад и уже напрочь разбита, осквернена. И как теперь на ней, «помеченной неудачей» ездить? Ведь теперь в неё, «помеченную», все будут въезжать…

Несмотря на свои личные страхи и переживания, я был даже несколько удивлён таким чересчур высоким, по моему мнению, накалом экспрессии горя. Ну…, помята одна дверца, ну…, во второй безобразная и рваная дыра… Небольшая… Ну…, чего так убиваться? Неприятно, понимаю… Ну, ты же офицер!!! Ты же мужик!!! Ты чего, как последний нервный шпак в истерику впадаешь? Ну, поорал…, погрозился… Успокоился и разбирайся – Кто и почему? И сколько теперь тот должен? Надо, дверцы обе поменяю…

Но Коля продолжал истерить, а к нам подходили всё новые и новые любопытствующие. Каждый считал свои долгом обязательно провести пальцем по вмятине на одной дверце и по окружности безобразной дыры на другой. Один даже сильно порезал палец на остром крае железа, обильно забрызгав кровью дверцу и снег под ней. Через десять минут, вновь пришедший авторитетно заявил, что это кровь наверняка виновника и надо взять её на экспертизу, чтобы потом тот не открутился. Кто-то даже сунул Коле грязный полиэтиленовый пакет, куда совсем потерявший голову хозяин автомобиля стал судорожно сгребать снег с кровью. После чего засунул пакет в карман. А через пять минут, вновь вопль, когда он достал пакет из кармана, где снег растаял и через дыру вытек вместе с кровью. Блин! И смех и грех.

Я честно простоял там больше часа, ожидая, что кто-то всё-таки ткнёт в меня пальцем и придётся объясняться. Но.., как это не удивительно, в тот момент, когда я въехал в бочину автомобиля, никто из 250-ти квартир не смотрел во двор и не видел происшедшего. Уходил домой под печальный рефрен пострадавшего: – Блядь…, убью своё время, но обойду все квартиры…. Кто-то, но ведь видел. Вот тогда и поквитаюсь…., – плотоядно пообещал он мне в спину.