– О, ну тогда прошу идти за мной. Секционный зал находится на первом этаже, – поднявшись на ноги, делает приглашающий жест. Думает, я пойду в её преисподнюю? – Если сам проведешь вскрытие, разрешу написать заключение. А если нет, то проваливай…

Медленно выдыхаю, стараясь взять себя в руки. Впервые в жизни со мной так девка общается.

Хотел, Ястреб, избавиться от застоя? Получи – распишись.

– Милая, ты, верно, что-то не поняла. Со мной не стоит так разговаривать, и ругаться тоже не стоит. Если я захочу, тебя завтра же здесь не будет. Нигде не будет, – произношу таким тоном, чтоб наверняка дошло: шуточки кончились. – Поэтому сделай, как тебя просят, и не высовывайся.

– Очень страшно. Но вынуждена… – сделав паузу, поднимается на ноги и расправляет плечи. – Вас на хрен послать. Таких, желающих правду за бабки купить – великое множество. И знаете что? – усмехается. – Как бы избито ни звучало, в гробу я вас видела. Так что шагайте отсюда, голубчик. При даче заключений я руководствуюсь исключительно своими знаниями, правовыми нормами и законом.

– Не боишься? – смотрю на нее угрожающе.

Проигнорировав мой вопрос, она к двери направляется. Распахивает её.

– Если деньги девать некуда, то можете следствие подкупить. С удовольствием посмотрю, как вы все после этого сядете дружно. – А пока что – проваливай. У меня много работы.

«Зря ты так, девочка. Я обязательно найду способ укоротить твой длинный и острый язык», – с такими мыслями, закипая от злости, я уезжал из бюро.

Поручив своим людям собрать на нее информацию, был уверен, что с легкостью – по щелчку пальцев, смогу поставить её на место. Но оказалось, что Адамия и здесь стала моим разочарованием.

– Ничего, Олег! Пусто, – Дубовицкий – начальник охраны – разводит руками. – Её личное дело имеет высший гриф секретности, но и в нем нет ничего существенного. Наши люди в СК не знают откуда она появилась.

– А кто это был? – в кабинет заглядывает реальная стажерка, приставленная ко мне ещё две недели назад. До сих пор не понимаю, как так вышло, что я не смогла отбиться от роли наставника. – Такой мужчина симпатичный… И такой злой, – хохотнув, она прикрывает за собой дверь.

Хорошая девочка. И теоретик прекрасный – всё знает, всё понимает, но как практик – пока отстает.

Дело не в том, что она трупов или крови боится, нет. В судебную медицину люди случайные не попадают. Будущие эксперты ещё на стадии обучения осознают, с чем и как им придется работать. Никаких «ах, так тут трупы…», я ни разу не слышала ни от кого из коллег.

У девушки другой недостаток. Она слишком болтлива.

Кто-то скажет, что я слишком строга, но, когда Лида начинает при вскрытии зависать, вспоминая истории из жизни, мне очень хочется ее придушить.

Возможно, всё дело во мне, я интроверт, как и многие в нашей профессии. У нервной системы есть стандартные защитные функции, и это одна из них.

– Дурачок какой-то, – отмахиваюсь.

Заняв свое рабочее место, регулирую высоту кресла. Этот парнокопытный, судя по всему, так долго ждал, что даже обживаться начал. Козел.

– А я думала, бандит! – Лида выглядит взбудораженной. Словно птичка на жердочке, встрепенувшись, распушает свои перышки.

Я морщусь.

Он ей понравился, что ли?!

Не верю своим ушам.

Нет, я в курсе, что многих девушек прельщают, так сказать, опасные элементы. Но в отличие от многих никогда о последствиях не забываю. Там, где есть смерть, нет места романтике. Мы не в сказке живем.

– Лена, он Вам не понравился? – не унимается Лида.

– Он не на свидание меня звать приходил, – откинувшись на спинку кресла, разглядываю Лиду.