Проверить бы кое-что…

Паучиха откликнулась не сразу. Медлительная, будто сонная, она возникла на широкой глади браслета, медленно сплела серебристую ниточку – и ничего. Ладно, это не было чем-то важным, я всего лишь хотела заставить принца с друзьями поужинать в определенном месте. Но вмешательство не удалось. И значит, в момент серьезной опасности я не смогу его спасти. Больше нет.

Но почему?!

Судьбы не так уж редко влезают во что-нибудь. И не у одной меня есть любимчики.

Что плохого случится, если один принц проживет долгую и счастливую жизнь? Да, он фигура более важная, чем рядовой горожанин, но, если смотреть из замирья, покажется, что этих принцев… не так уж мало, скажем так. Притом Несьен один из самых приятных. Еще важный факт: изначально ему не суждено было умереть молодым, это появилось после того, как Тедерик Жиольский захватил трон. Так кому какая разница, тот вариант или этот? Лично я не видела, чтобы гибель принца несла какие-то серьезные изменения. Невелика разница с тем ходом событий, где он жив и все идет своим чередом.

Дело во мне, наверное. Старая Аима вообразила, что младшей из правящих Судеб нужно преподать урок.

Она никогда не относилась ко мне тепло. Впрочем, она ни к кому так не относилась. Но я уже не ребенок и в ее уроках не нуждаюсь!

Сама разберусь.

Стану влиять на окружение принца, рано или поздно карга заметит, а значит, остается лишь один вариант…

– Вытащи его нить, – приказала паучихе. – Без вмешательства, мне просто посмотреть.

Вглядываться пришлось долго, но наконец плетение поверило в любопытный интерес и показало мне желаемое. Ближайшее будущее принца окутывал черный туман. Ниточки в том месте искусно запутались, что выглядело хаосом, но являлось чем-то куда более сложным. Многие люди, разные судьбы… и узелок. Понятно, почему Аима лишила меня шанса вмешаться именно сейчас. Если Несьен переживет ближайшие несколько месяцев, больше опасности не будет.

– Я обещала, и я спасу его. – Разговаривать с паучихой все равно что с самой собой, но я часто так делала.

Воплощение моей силы с сомнением уставилось на меня многочисленными глазами.

– Не могу помочь отсюда привычным способом, спущусь к нему и помогу делом, – прошептала тише и погладила пальцами слегка мохнатую спинку. – В конце концов, мне никто не запрещал выходить.

Подозреваю, паучиха отражала мои собственные сомнения и страхи, поскольку и являлась мной, поэтому не было ничего неловкого в том, чтобы признаться:

– Не знаю как, но я его спасу точно. Разберемся на месте.

И пока вездесущие родственницы – действительно же вездесущие! – не перехватили, рванула к точке выхода.

Бег перешел в стремительное перемещение.

Сверкнула алая молния.

Не оставляя себе времени на сомнения, я вошла прямо в нее.

Что там говорили, будто Судьбы не чувствуют? В замирье – возможно. Но сейчас меня будто разорвало. На миг я даже заподозрила, что умерла. Ну или сейчас умру. Судьбы ведь умирают? Или нет?

И почему я не задала эти вопросы бабушке, пока у меня еще была такая возможность?

О-ох.

Меня швырнуло на колкую лесную траву, и единственной болью осталась та, что в ссаженных ладонях. Дважды о-ох. Воздух ощущался как-то иначе, первый вдох дался болью, и я закашлялась. До хрипов и слез из глаз.

Фь.

Если когда-то я хотела в мир смертных, то теперь категорически расхотела. Поздно, правда: я уже здесь. И вроде бы даже дышу.

Воздух пахнет хвоей и ощущается вкусом влаги и трав.

Неплохо. Приятно даже.

Готовая к любой расплате, я приподнялась на руках и вслушалась в себя. Здесь все нормально. То есть саму себя я ощущала иначе, непривычно. Кажется, только сейчас заметила, что я – девушка, что травинки и ветки царапают кожу и цепляются за волосы, а если тянуть пряди – больно. Там, откуда я пришла, не бывает больно. Вообще никак не бывает, разве что спокойно и прохладно. Здесь же…