Айвор вздохнул.

– Мне не наплевать, Итан. Но решение Вендрика не отменить никому, и большинство магистров с ним согласны. Никто не уморит твоего друга голодом, но, пока Салазар не примет печать лояльности, он останется внизу.

В напряжённом молчании двое магистров глядели друг на друга. Айвор отвёл взгляд первым.

– Я пойду, – произнёс он. – Скорейшего выздоровления вам обоим. Эва, если тебе что-нибудь понадобится, мы с Сефрисой всегда готовы тебя выслушать.

– Как только захочу предать Итана, обязательно приду, – вздохнула я.

Магистр Айвор не улыбнулся.

– Просто помни об этом.

Дверь за магистром закрылась, и мы остались одни.

Наступило молчание.

– Так что теперь? – спросила я. – Будем печь торт и отмечать твоё посвящение в ряды избранных?

– Нет. – Итан начал стягивать повязку с руки. – Мы идём вызволять Салазара.

У меня отвисла челюсть. Вот это поворот!

– Но Салазар заперт в карцере.

– Заперт без еды и в мерзких условиях, – подчеркнул Итан ледяным тоном. – И мы понятия не имеем, что там происходит. Я отправляюсь за ним.

– Думаешь, тебя вот так к нему и пустят?

– Я ничего не думаю, – пожал плечами Итан. – Я иду. Как только наступит ночь, чтобы не поднимать лишнего шума. И ты отправляешься со мной.

«Всю жизнь мечтала в очередной раз рискнуть жизнью», – чуть не вырвалось у меня. Но потом я вспомнила себя в карцере, представила там Салазара – одного, без еды, брошенного, в ожидании рабской печати либо смерти, Салазара, изгибающегося с криком боли после магического удара в позвоночник…

– Значит, идём вызволять Салазара, – согласилась я. – Куда ты, туда и я. Но план-то у тебя есть?

– Ни малейшего.

Я уставилась на Итана.

– Так, – произнесла я. – Может, тебе всё-таки полежать в лазарете хотя бы ещё часик-другой? Лезть в вотчину магов-беспредельщиков без малейшего понятия, что ты будешь там делать, – это не лучший план. Не будешь же ты давать им всем по голове!

– Как вариант, – очень спокойно сказал Итан.

Я моргнула. Нет, мы серьёзно идём на это?

– А твоя печать лояльности? Ты же можешь лишиться магии, если атакуешь кого-то из членов магистрата! Итан, ты… ты уверен, что нет лучшего пути?

– Я вытащу Салазара, – с расстановкой произнёс Итан. – Я не желаю, чтобы моего друга мучили в карцере. Или ты полагаешь, что я должен спросить разрешения архимагистра?

Я вздохнула. Я знала, что скажет архимагистр. Вендрик не выпустит Салазара на волю без печати лояльности. А Итан не оставит друга в темноте. Не сможет. Он просто так устроен, что… нет.

Я встала, оправляя одежду.

– Мне нужно привести себя в порядок, – решительно сказала я. – А что касается твоего плана вызволить Салазара…

– Да?

Голос Итана был ровным и безразличным, но я знала, что он ждёт моего ответа. Ждёт, возможно, куда сильнее, чем хочет показать.

– Ты понимаешь, что амулет не защитит меня от всего? – безнадёжно спросила я. – Если тюремщик захочет потискать меня за что-нибудь, вряд ли его испепелит молнией с неба!

– Я этим займусь.

Я с подозрением посмотрела на Итана.

– Чем именно? Молнией с неба? Или тисканьем?

– А чего бы тебе хотелось?

И вот так всегда! Я укоризненно посмотрела на Итана. Итан ответил мне невозмутимым взглядом.

– Я отправляюсь с тобой, – наконец сказала я. – Но помяни моё слово, хорошо это не кончится. В лучшем случае нам придётся разделить карцер на троих.

Итан приложил пакет со льдом к покрасневшей кисти.

– Салазар оценил бы твой пессимизм. Душ за той дверью. Свежую одежду уже доставили. Что касается торта и прочей вкусной еды…

– Да? – не без надежды осведомилась я.