У одного из них нашариваю телефон в кармане и набираю номер для таких случаев, уведомляя о нападении на беззащитную девушку двумя отморозками. После вызова бросаю мобильник в эту кучку дерьма. Пора дергать отсюда.

В машине девчонки не оказывается.

Твою мать, и где она?! — психуя, со всей дури хлопаю дверцей.

Коза непослушная все еще находится на остановке и трясется, кутаясь в промокшую тряпку.

Обернувшись в мою сторону, она бросает настороженный взгляд, продолжая упорно перебирать ногами на дурацких шпильках. И пока я стою, как последний придурок пялюсь ей вслед, танцовщица успешно удаляется в сторону прибывшего только что автобуса.

В смысле?..

Покидая свою тачку, успеваю нажать на брелок блокировки дверей и дую за ней со всех ног.

В этот раз я не собираюсь отпускать ее. И если догоню, то дам волю своим инстинктам.

Ноги у меня длинные, поэтому успеваю запрыгнуть в полуразваленный транспорт до того, как его дверца прищемит мою стопу.

Осматриваю скудный и вонючий сыростью салон. Глаза мои бегают по головам и образам немногочисленных полусонных пассажиров в поисках одной промокшей особы в сером плаще. Сердце собирается выскочить через горло к чертовой матери, поэтому дышу тяжело и неровно.

Вот она. Недалеко забралась.

Стоит почти в конце автобуса, держась за перекладину одной рукой, второй — сжимает на груди ткань с оторванными пуговицами.

Не крадусь. Иду к ней уверенно, насколько позволяет автобусное движение.

Девушка замирает, как только подхожу близко. Очень близко. Почти вплотную. Касаюсь грудью ее спины.

В автобусе людей по пальцам одной руки можно сосчитать, и мест сидячих предостаточно, но я дышу ей в затылок и упираюсь в спину грудью, будто транспорт набит пассажирами до отказа.

Становясь позади и держась за верхний поручень обеими руками, вдыхаю аромат ее влажной макушки и испытываю смешанные ощущения. Одновременно радостное возбуждение, волнение и желание наказать ее за упрямство. Хочу успокоить. Сказать, что все позади. Забрать дрожь ее тела. Развернуть к себе за плечи и...

Сердце продолжает стучать, сбиваясь с ритма. Ноги мои ватные, и потею я похлеще, чем на ринге.

Твою мать. Именно так влияет на меня ее близость.

Моя грудь наполняется приятным ванильным ароматом вперемешку с карамелью. Молча наслаждаюсь им, не решаясь начинать разговор, и девушка тоже молчит.

Хоть бы пошевелилась, сказала мне отвалить. Нет же, уткнулась взглядом в одну точку перед собой и наблюдает, как капля дождя стекает по стеклу. И только мелкая дрожь ее тела передается мне на чувствительном уровне.

Я ее пугаю? Не должен. Ведь я впрягся за нее. Как подумаю, что мог бы не успеть или вовсе не поехать за ней, а застрять в разборках с Олей. Кто бы тогда ей помог?

Даже думать не хочется.

Но она сбежала от меня. Вероятно, сейчас она любого будет сторониться.

Убираю руку с поручня и аккуратно приземляю ладонь на ее талию.

Не шарахается, уже неплохо. Хочется взять и обернуть ее в кольце своих рук, чтобы доверилась мне, но не могу. Боюсь напугать ее еще больше.

Остановка одна... Вторая... А то и больше. Понятия не имею, сколько стоим по времени, как истуканы.

— Ты всегда такая непослушная? — прерываю молчание, колыша своим дыханием светлые волосы возле виска.

Чуть дергается и не спеша разворачивается ко мне лицом, не забыв шумно сглотнуть.

Глазами, огромными и голубыми, плавно ведет от груди до горла. Крылья ее маленького носа едва заметно раздуваются, губы приоткрываются...

Мой черед глотать, двигая кадыком.

Останавливается взглядом на губах, затем поднимает вверх, взмахивая длинными ресницами, и встречается с моими глазами, откровенно пожирающими ее.