Не очень-то красиво оба ведут себя по отношению к какому-то боксеру. Насколько поняла из их короткого разговора, он им друг?

— А девка его? Та еще шлёндра, — продолжает свои отзывы этот тип.

В этот момент нам приносят заказ, и Ник, отвлекаясь, ничего не отвечает своему придурковатому другу. Но тот непреклонен.

— Вешается на всех подряд. Год назад удалось ее отшить, не то что на днях. Не успокоилась, пока не трахнула.

Ник, уставившись в свою тарелку, молчит. И мне самой до жути неловко в этой ситуации.

Это обязательно нужно обсуждать?

— Перед Даном, писец, неудобно, — трет он задумчиво подбородок. — Он ее хоть бросил?

— Он вообще слепой и глухой в этом плане, — неоднозначно выдавливает из себя Ник и принимается жевать свой салат.

— Гнал бы он такую. Слышал, на одной вечеринке ее…

— Не знаю. Невеста она завидная, бабок у родителей навалом, так что потерпеть можно ради такого.

Оба нездорово смеются, затем чокаются бокалами, мол, за встречу. Я игнорирую их предложение. Меня словно обухом по голове шлепнули. Как-то совсем не по-мужски обсуждать девушку своего лучшего друга, какая бы она ни была. Да еще в такой грязной манере.

В этот момент я чувствую вибрацию в сумочке.

Это Лиза присылает сообщение:

«Что у тебя с Богданом Даниловым???!!!»

Я прямо-таки чувствую ее возмущенный крик в своих ушах, а затем звонок подруги разрывает мой телефон.

Сразу сбрасываю.

Боже. Что она хочет? Что бы я сказала ей... Что?

Я сама не знаю, что у меня с ним.

Не знаю!

«Я не могу сейчас разговаривать», — шлю ей короткое сообщение. Но до того, как закинуть телефон подальше в сумочку, получаю от нее ответ:

«И какая ты подруга после этого?» — обидой несет за версту.

Черт! Откуда ей известно про Богдана?

Не успокоилась. Всё разнюхала у маленькой девочки...

— Не знаю, он точно не такой, — доносится до меня голос Ника, который при этом продолжает активно жевать. — Он всегда правильным был. Умником.

— Школу с золотой медалью окончил, — подхватывает его дружок, — и в универе на корку красную тянет наверняка. А девку шлюховатую выбрал.

Эти двое хуже склочных старушек с семечками на лавочке.

— Вот на хрена вам ноги? — тот, кого называют Маратом, наклоняется через весь стол, вторгаясь в мое пространство с вопросом, смысл которого до меня не сразу доходит.

— Что, прости? — вскидываю подбородок.

Рядом слышу хохот Ника и двух крашеных пигалиц на вечер.

— Я спрашиваю, на фиг вам, бабам, ноги нужны? — повторяет Марат. — Вы ж все равно их перед всеми раздвигаете.

По спине бежит неприятный холодок, когда этот придурок бросает мне в лицо подобные фразы. Но еще больше удивляюсь поступку Ника. Он не предпринимает никаких попыток защитить меня от оскорблений своего дружка-идиота. Сидит себе и наблюдает за моей реакцией. Брошенное им «не слушай», еще больше раздражает.

— Мне пора, — говорю ему, вскакивая с места.

— Да ладно. Сиди ты, он шутит, — по-идиотски улыбается Ник, не собираясь выпускать меня из-за стола.

И вот теперь мне становится по-настоящему не по себе.

— Выпусти.

— Не будь маленькой, — твердит он устало, облокачиваясь на спинку кресла. — Пару минут и коктейльчик принесут, расслабишься.

Боковым зрением ощущаю пренебрежительные усмешки на лицах присутствующих.

— Мне пора, ты не понял? — произношу без всяких шуток.

Меня трясет. Я готова расплакаться и провалиться под землю, даже не знаю... Но точно не оставаться здесь среди этих мерзких и невоспитанных людей.

Ник бровью не ведет, и такой расклад меня пугает еще больше.

Дура!

Какая же я дура, что согласилась на подобное увеселительное мероприятие, устроенное этим пижоном.