Элиза резко вырвалась из ее рук. Слезы сверкали на ее щеках, а волосы растрепались. Фейт едва удержалась, чтобы не протянуть руку и смахнуть непокорный янтарный локон с ее лба.
— Я не хочу видеть тебя, Фейт, — яростно выкрикнула Элиза, смерив ее уничижительным взглядом. Бросившись к двери, она выскочила из комнаты, оставив Фейт растерянно смотреть ей вслед.
Сжав кулаки, Фейт повернулась к Кэтрин. Если бы только она могла сказать им всю правду.
— Иди за ней, — устало попросила Фейт, — Тебя она послушает.
Кэтрин молча смотрела на нее, а потом встала с кровати. Она всегда была сдержаннее, чем Элиза и часто стояла между ними, когда они спорили. Фейт привыкла полагаться на ее помощь в укрощении Элизы.
— Иди, — снова выдавила она, — я беспокоюсь о ней.
— Мы тоже беспокоимся, Фейт, — со слезами в голосе сказала Кэтрин, скрестив руки на груди. Фейт вздрогнула от этого защищающегося жеста.
— Знаю, — кивнула Фейт, — знаю.
Кэтрин еще мгновение смотрела на нее, а потом вышла из комнаты. Как только за ней закрылась дверь, Фейт подошла к кровати и села. Трясущимися руками, она вытащила письмо из кармана. Письмо, которое вызывало у нее не меньше страха и отвращения, чем предложение или скорее приказ Эдварда.
Она слишком хорошо помнила каждый день и каждую ночь, которую пришлось провести в застенках этого ужасного заведения. Это случилось почти сразу же после того, как умер Джейден.
Вздрогнув, Фейт вскочила с кровати. От паники она начала задыхаться и поэтому ей пришлось подойти к окну. Распахнув одну створку, она глубоко вздохнула. Как же сильно она хотела на свободу. Свободу, которая теперь стала почти незрима и неосуществима. Эдвард наложил на нее свои лапы. Уже давно. Восемь лет назад.
Прижавшись лбом к стеклу, Фейт закрыла глаза. Может ли она сделать хоть что-нибудь?

Уже привычный шум ворвался в сознание Фейт. Приподняв голову с подушки, она посмотрела по сторонам, почти сразу же натыкаясь на письмо, которое лежало на полу. Наверное, когда она устав думать обо все уснула, письмо просто выскользнуло из ее ослабевших рук.
Потерев ноющие глаза, Фейт встала с кровати и подняла письмо. Нужно убрать его. Как можно скорее. Сжимая у изрядно потрепанный конверт, Фейт подошла к шкафу и открыв дверцу, приподнялась на носочки, чтобы сунуть письмо на самую верхнюю полку, которую почти не использовала. От этого движения, что-то с глухим звуком упало с полки на пол. Что-то небольшое, но довольно тяжелое.
Опустившись на колени, Фейт подняла свою шкатулку, с которой играла когда-то в детстве. От нахлынувших чувств и воспоминаний, Фейт едва не отшвырнула от себя вещицу. Она не помнила, когда спрятала шкатулку в шкаф. Но, в этом ее винить нельзя. После смерти Джейдена, Эдвард отправил ее в больницу. После этого многое в памяти Фейт стало единым пятном. Бессмысленным черным пятном.
Сама не понимая зачем, Фейт села на пол и медленно открыла шкатулку. Нет, нет. Фейт захлопнула крышку, беспокойно дыша. Прошло столько лет, но эта боль все еще жила в ее душе. Боль, которую она никогда не забудет.
— Джейден, — прошептала Фейт, прижимая шкатулку к груди и закрывая глаза. Почему она нашла шкатулку именно сейчас? Что если погибший брат не хотел, чтобы она пошла на этот ужасный брак с Эдвардом? Фейт с испугом ахнула. Стоит ли верить в подобное? Или она просто пытается ухватиться за то, что не было правдой или реальностью.
Ее руки дрожали, когда она снова открыла шкатулку, теперь уже точно не собираясь ее закрывать или выбрасывать. Она заставит себе посмотреть все мелочи, что когда-то собирала с особой любовью. Несколько сухих соцветий напомнили Фейт о долгих прогулках по окрестностям. Счастливые прогулки ее детства. Осторожно, чтобы не повредить хрупкое воспоминание, Фейт провела пальцами по гладким камушкам, собранными на побережье, когда еще были живы родители.