Нормальный он? К чему все эти заботливые приступы? 

Еще только утро, вроде перегреться на солнце не успел. 

Коротко роняю ему «пока», и больше не задерживаясь, иду к лестнице, подниматься на кафедру живописи. Такое впечатление, что еще немного, и он бы мне посоветовал медленно пережевывать еду, чтобы не дай бог не подавилась. 

Все же странно, что ответка до сих пор не прилетела... 

На индюка совсем не похоже. К терпеливым ждунам, долго вынашивающим мстительные планы, он не относится. Так же, как и я. Если злая, тут же хочу расквитаться с обидчиком. 

— Всем привет, — вхожу в аудиторию и здороваюсь с полусонной группой. 

Аня уже здесь и машет мне, высунувшись из-за мольберта. 

Вначале выбираю возле стены свое рабочее место. Здесь это и есть мольберт. Тяну его в центральный ряд, устраиваясь поближе к лучшей подруге. Снимаю со спины рюкзак. 

— Заканчивайте готовиться, звонок уже прозвенел! 

Входит Карандаш, окидывая студентов цепким взглядом. 

А я же еще воду набрать не успела. Ладно, у Ани отолью половину. Карандаш злится, если вначале пары кто-то выходит или отвлекает от вбивания в головы студентов его видения совершенства на холсте. 

— Лер, быстрее, он идет к нам, — шепчет Аня, и протягивает стакан с водой, поставить мне на подставку. 

Вытягиваю из недр рюкзака коробку с красками, палитру. И опускаю руку на дно, собрать кисти. 

Чувствую, что-то не то... 

В большом отделении рюкзака я храню только художественные вещи. Сваливаю все в кучу. Порядка там никакого нет. Но пользуясь одним и тем же каждый день, я и с закрытыми глазами могу определить какой предмет в руке. 

Точно не кисть. Ткань? Нет, оно с ворсинками, но твердое. Наверное, резинку для волос случайно бросила. 

— Мне долго еще ждать, Валерия? — рядом завис Карандаш. 

И в этот момент резинка сама сжала мои пальцы! 

Ой-йо маё! Это что еще такое??? 

Выдергиваю руку из рюкзака с прицепившейся вещью и... и... встречаюсь с одним из своих страхов. 

Размером с пол-ладони на моей руке сидит ужасно страшный и огромный паук с коричневой мохнатой спинкой и лапами. Впереди торчат четыре круглых глаза. И все четыре смотрят на меня. 

— Ааааа! Спаси-и-ите!!! — отшвыриваю гада от себя, заваливая мольберт, и паук прямехонько попадает на пиджак препода. 

— Это Африканский ядовитый вид! Смертельно опасен, если дотронется! — сзади раздается крик. 

Карандаш закатывает глаза, и оседает на пол, мгновенно отключаясь. 

Паук на нем не останавливается, спрыгивает с пиджака на пол. Быстро передвигая лапками, бежит по ряду между студентов. Поднимается несусветный визг, крики, вопли о помощи. 

В паука летят открытые банки с краской, водой, палитры, кисти — все что под рукой. Падают один за другим мольберты, роняя холсты в разноцветные лужи. 

Но паучищу хоть бы что! 

Бегает туда-сюда между проходов на большой скорости. Девочки полезли на стулья, парни встали на подоконники. Приблизиться к двери никто не рискует. А вдруг паучий монстр нападет?! 

— Надо его поймать, — поступает предложение от Стаса, он первый запрыгнул на подоконник. 

— Лучше убить, убить!!! 

Наперебой загомонили девочки, тыча в монстра пальцами. 

Я в шоковом состоянии стою на стуле и ну вообще не знаю, что делать... 

Паук же до меня дотронулся! Значит, мне скоро конец... 

О боже! 

Так и знала, что от паучьей лапы погибну. Ведь не зря же я их с детства боялась. Как чувствовала. 

— Аня, передай родителям и Святу, что я их люблю!!! — прощаюсь, пока не поздно. 

На Карандаша яд быстрее подействовал. Так в себя и не пришел, бедняга. Но препод худой и длинный, возможно, это сыграло свою роль.