Было около четверти пятого, бо́льшая часть детей ушла домой. Мы с мисс Джордан сидели в ее классе, а Оскар, его социальный работник, директор школы и дядя Оскара, приехавший, чтобы забрать его, сидели в соседнем. Также с ними была помощница учителя, выполнявшая роль переводчика для дяди. Было настоящей удачей, что она знала язык его страны, так как много лет назад приехала оттуда же.

Я рассталась с приемными детьми, о которых заботилась перед этим, Молли и Кит, несколько дней назад, при очень печальных обстоятельствах. (Их историю я рассказываю в «Невинных».) Зная, что приемных родителей всегда не хватает и моя комната для гостей никогда не остается пустой надолго, я как следует убрала ее и практически сразу приготовила для следующего ребенка.

Когда уходят дети, которых ты любишь и о которых заботишься, это вызывает странное чувство. Похоже на маленькую смерть. Но как приемный родитель ты должен быть смелым и стойким, напоминая себе, что сделал все, что от тебя зависело, и теперь дети могут вернуться домой или отправиться в любящую семью, смогут идти дальше по жизни. Хотя история у каждого из этих детей своя, объединяет их одно: им требуется море любви, понимания, доброты и утешения.

Последнее нужно было и мисс Джордан. Сейчас, когда я сказала ей, что социальный работник Оскара обязательно организует для мальчика возможность общаться с матерью, учительница выглядела чуть повеселевшей. Пока мы с ней беседовали в ожидании, когда социальный работник завершит встречу в соседнем классе, у меня зазвонил телефон: Эдит, мой супервизор.

– Я отвечу, – сказала я мисс Джордан.

– Да, конечно.

– Вы забрали Оскара? – спросила Эдит.

– Я сейчас в его школе. С ним его социальный работник. Мне позвонить вам, когда я вернусь домой?

– Да. Оставьте голосовое сообщение, если я не возьму трубку, и поговорим завтра.

– Хорошо. – Иногда Эдит информировала меня о том, что происходит в процессе передачи ребенка на попечение патронажной службы, но чаще, наоборот, я информировала ее. Роль Эдит в качестве супервизора заключалась в том, чтобы наблюдать за работой приемных родителей (за которых она отвечала во всех аспектах), поддерживать, давать советы и направлять.

Едва я завершила разговор и положила телефон обратно в сумку, дверь класса отворилась, и появился высокий светловолосый мужчина за тридцать. За ним шел маленький мальчик.

– Оскар, милый, – немедленно встав и направившись к мальчику, сказала мисс Джордан.

Я тоже подошла.

– Я Эндрю Холмс, социальный работник Оскара, – обратился ко мне мужчина. С Эрикой Джордан он, должно быть, был уже знаком.

– Кэти Гласс, временный приемный родитель, – ответила я, улыбнувшись Оскару.

– Это та леди, о которой я тебе говорил, – объяснил Оскару Эндрю.

– Привет, Оскар, – мягко сказала я. Сердце у меня разрывалось от сочувствия. Оскар был бледным, щуплым, слишком маленьким для своего возраста. Глаза его покраснели от слез. Он посмотрел на меня, застыв. Из-за мертвенной бледности кожи синяк на щеке выделялся сильнее.

– Ты в порядке, Оскар? – садясь на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с мальчиком, спросила мисс Джордан. Он едва заметно кивнул, расширившимися глазами встревоженно глядя на нее. – Кэти будет заботиться о тебе несколько дней, пока не вернется твоя мама, – сказала мисс Джордан. Я понимала, что она делала, что могла, чтобы утешить его, но годы приемного родительства научили меня быть осторожной с тем, что мы говорим детям, и не давать им ложной надежды.

– Увидимся завтра, – заключила мисс Джордан, вставая.