На столе запеченный картофель, жареная курица, салат из свежих овощей. У родителей бокалы с красным вином, мне налили апельсиновый сок. Я хочу оказаться где угодно, но только не здесь.

– Ну что же, Тея вот ты и вернулась с отдыха. Чем планируешь заняться? – отец отрезает кусок мяса и запивает его, не глядя на меня.

– Если ты забыл, я была на дистанционном обучении. Этим я и продолжу заниматься. Учебой – твердо говорю я и, замечаю, как мама недовольно качает головой.

– Да, я помню, что мой брат как декан организовал тебе эту поблажку – отец удостаивает меня взглядом – Но я считал, что это послужит тебе временем одуматься и, по моему мнению, мы с мамой были очень терпеливы к твоим желаниям.

Он просто издевается или делает вид, что не знает, почему я уехала. Я качаю головой и делаю глоток сока, но жалею об этом, неприятная кислота оседает в горле, и я прокашливаюсь.

– Мама, я не хочу напоминать, почему я уехала, пожалуйста…

Мама опускает взгляд, а отец смотрит на меня как на врага народа.

– Это совершенно тебя не касалось. Это наши с мамой дела.

– Да? Ваши? А как же то, что мы семья и должны поддерживать друг другу. Я тоже часть этой семьи, черт побери! И я не робот, чтобы игнорировать ваши крики, то, что ты сделал…

– Довольно! Марш в свою комнату!

– Я не ребенок, чтобы ты отправлял меня в свою комнату – поднимаюсь из-за стола и иду к выходу.

– Тея! Вернись сейчас же! – кричит мне мама, но я уже открываю дверь, схватив толстовку и кеды.

Упрямо вытираю слезы и смотрю на облака и первые звезды. На город опускается туман, воздух пахнет сыростью и дымом. Книжное издательство «Фостер» величественно возвышается среди всех зданий. Из ресторана «Амур» доносится ритмичная музыка, а я задумываюсь о том, что возможно мне не стоило возвращаться. Я дома только второй день, а моя жизнь уже катиться под откос.

Поднимаюсь на третий этаж и звоню в дверь квартиры. Мама Хейли встречает меня в халате с бокалом вина.

– Тея, ты похорошела за этот год – она обнимает и целует меня в обе щеки, а я вежливо улыбаюсь ей – Хейли в ванной, проходи. Может, хочешь вина?

– Нет, спасибо.

В комнате подруги все также ярко, пестро и уютно. Я падаю в кресло мешок и беру с пола журнал о моде, которые Хейли покупает из-за фотосессий. Она любит фотографировать и это у нее хорошо получается.

Пролистываю страницу за страницей, почти не глядя, потому что хочу найти гороскоп. Возможно, там будет объяснение моих неудач. Взгляд цепляется за знакомое лицо. Блондинка с ровным загаром, яркими зелёными глазами и пухлыми губами, Роуз Уэсли, мать Коула, который, на фото стоит рядом в черном костюме и белой рубашке, и приобнимает Роуз за талию. Верхние пуговицы рубашки расстегнуты, обнажая часть татуировок. Они оба просто нереально красивы и я пялюсь на фотографию уже какое-то время и даже думаю о том, чтобы вырвать лист и забрать его с собой.

Все в городе сплетничали о том, что Роуз Уэсли некогда самая востребованная модель в мире сошлась с начинающим рок звездой. Оливер Райдер, высокий с иссиня-черными волосами, темно-карими глазами и лицом, словно созданными влюблять в себя. Оливер и Роуз были самой сексуальной парой, их фото были повсюду, о них говорили и писали, журналисты следовали за ними по пятам в надежде уловить жаркий кадр или заснять очередную бурную ссору. Я видела их фотографии и неудивительно, почему Коул такой горячий, как бы я его ненавидела и не презирала, у меня есть глаза. Жаль, что оболочка совсем не совпадает с начинкой.

В итоге Роуз забеременела, а Оливер пропал. Или как она говорила во всех интервью, она его бросила. После рождения Коула, Роуз пропала со всех радаров. Кто-то негодовал, что разошлась такая красивая пара, кто-то, что загублена карьера такой выдающейся модели. Но по истечению пяти лет Роуз переехала из Люксмора, крупного мегаполиса, в Странвелл в качестве жены Роберта Фостера, директора крупного книжного издательства «Фостер», которое он создал сам. У Роуз был Коул, а у Роберта Левон, сын от первого брака. Жена Роберта погибла в аварии, когда возвращалась домой с вечеринки по скользкой зимней дороге.