Когда Даша, по окончании номера, явилась в уборную переодеваться и показала сестре букет, та сказала:
– Глупые мальчишки! Лучше бы полкуска полотна поднесли. У тебя все сорочки худые.
Как только вечер кончился, в мужскую уборную тотчас же вошел содержатель гостиницы Подковкин, кланялся и говорил:
– Ну как, господа актеры, сегодня мое счастье? Полностью со мною по счету рассчитаетесь или дадите только две обещанные красненькие?
– Ничего не дам. Подождите до воскресенья, – отвечал Котомцев.
– Как? Опять до воскресенья? Да ведь сегодня у вас хорошо клюнуло.
– Где же клюнуло-то, ежели еле-еле концы с концами свели? Афиши, билеты, освещение, тапер и аккомпаниатор, а всего и сбора двадцать рублей с небольшим.
– Вот те и здравствуй! Да что вы мне зубы-то заговариваете! Полная зала публики.
– Публика даром в конце вечера прошла. Сторожа и еврей Варганчик напустили. Да и помимо Варганчика и сторожей, наполовину даровой публики было. Вот вы, например, с женой и дочерьми даром сидели.
– Еще бы мне-то платить! Нет, послушайте, барин, вы дайте мне две красненькие, иначе я завтра вам и самоваров отпущать не велю.
– Ах вы, безбожник, безбожник!
– Позвольте… Чем же безбожник-то? Я, слава богу, обстоятельный купец, а не безбожник. Уж и так мирволим всячески. Две недели в номерах стоите, пьете, едите, и никто из вас платить не хочет! Вы безбожники, а не мы. Нет, уж как там хотите, а завтра сидите без самоваров.
– Ну, вот вам четыре рубля в уплату. Последние отдаю. А остальные деньги до воскресенья.
– Да уж слышали, слышали мы про эти воскресенья-то! Эх, народ!
Подковкин взял деньги, тяжело вздохнул и, никому не поклонившись, вышел из уборной.
XVIII
– Голубчик, Пантелей Федорыч, поддержите, похлопочите! Нельзя ли кому билетиков порассовать на воскресный спектакль? – просил пристава Котятникова Котомцев. – Верите ли, ведь погибаем. В гостиницу не заплачено. Проклятый Подковкин грозится не давать самоваров. Уезжать от вас – но с чем выехать-то? Хоть на уплату Подковкину да на дорогу нам похлопочите. Сейчас я был у мирового и просил его, а теперь к вам…