Даже по местным стандартам у Южного Бостона долгая и богатая история. Имея с одной стороны беспокойный финансовый квартал и безбрежный синий океан с другой, он функционировал как своего рода портовый город со всеми претензиями на более солидный статус. Поначалу район не мог похвастать высоким или даже средним уровнем социально-экономических условий. Бедствующие иммигранты, преимущественно ирландцы, жили по тридцать человек в комнате в кишащих клопами многоквартирных домах, где отхожим местом служило помойное ведро, а матрас заменяла кучка кишевшей блохами соломы. Жизнь была тяжелой, а болезни, грязь и бедность – ближайшими соседями.

Пролетело полторы сотни лет, и «Южок» стал не столько местом, сколько отношением. Здесь появился Уайти Балджер, один из самых знаменитых криминальных авторитетов Бостона, на протяжении семидесятых превращавший местные жилищные проекты в свою личную площадку. Это он подсадил на наркотики одну половину местных жителей, а вторую взял на службу. И тем не менее прежний дух единства не выветрился: сосед заботился о соседе, и каждое поколение крепких, наглых и самоуверенных парней производило на свет следующее поколение крепких, наглых и самоуверенных. Чужаки здесь не приживались, и это всех устраивало.

К несчастью, все отношения рано или поздно меняются в соответствии со временем. Однажды, привлеченные неким большим событием в порту, сюда хлынули толпы горожан. Ожидая обнаружить грязные улицы и запущенные кварталы, гости немало удивились, узрев набережные с видами, многочисленные зеленые парки и известные католические школы. Здесь, в районе, расположенном в каких-то десяти минутах от центра Бостона, жили люди, чей самый трудный воскресный выбор заключался в том, повернуть ли, выйдя из дома, направо и отправиться в парк, или налево – и прошвырнуться на пляж.

Дальше произошло то, чего и стоило ожидать. Яппи вышли на нужных риелторов, и не успел никто и глазом моргнуть, как старые многоквартирные дома превратились в миллионные кондоминиумы, а трехэтажки четвертого поколения улетели в руки застройщиков по цене в пять раз больше той, о которой смели мечтать их прежние владельцы.

Что-то добавилось, чего-то убавилось. Более разнообразной стала экономика, более пестрым – этнический состав. Остались парки и обсаженные деревьями улицы. Добавилось кофе-баров. Сохранились ирландские пабы. Возросло число мобильных профессионалов. Не стало меньше семей с детьми. Хорошее для жизни место, если ты купил его до того, как цены взлетели к небесам.

Следуя указаниям навигатора GPS, Ди-Ди добралась до адреса, полученного от детектива Миллера. И оказалась у расположенного неподалеку от воды старинного двухэтажного бунгало, выкрашенного коричневой и кремовой краской. Ухоженная, словно с почтовой открытки, лужайка. Одинокий голый клен. В голову пришло сразу две мысли: «Кто-то построил бунгало в Бостоне?» и «Детектив Миллер дело знает». Со времени получения звонка прошло пять с половиной часов, и пока что не появилось ни оградительной ленты, ни патрульных машин поблизости, ни – что самое главное – очереди из фургончиков с вездесущими репортерами. Дом казался тихим, улица – тоже. Затишье перед бурей.

Трижды объехав бунгало, Ди-Ди припарковалась на одной из соседних улиц. Если уж Миллеру удалось продержаться так долго, не привлекая к себе ненужного внимания, то и она не станет рекламировать свое присутствие.

Ди-Ди сунула руки в карманы и, поеживаясь, вернулась к бунгало пешком. Миллер уже поджидал ее в переднем дворике. Вопреки ожиданиям, он был невысок и носил усы по моде давно минувших 70-х. Каштановые волосы прилично поредели, и вообще он выглядел как коп, из которого получился бы отличный агент под прикрытием – настолько неинтересный, что его никто не заметил бы и, уж конечно, не заподозрил в подслушивании важных разговоров. Бледность выдавала человека, слишком много времени проводящего там, где светят флуоресцентные лампы. Деск-жокей