Оставшимся в живых егерям, на которых обрушился град камней, было не до сопротивления. Один уже лежал без сознания, и из его виска, пробитого камнем, текла кровь. А второй, спасаясь от камней, даже не заметил штык, который Киншаа ловко метнул в него с изрядного расстояния, и лежал, проткнутый почти насквозь, жутковато подергивая ногами.

– Там еще один… – крикнул Гаарз, показывая в сторону… – Тока как до него добраться?

– Я сейчас! – ответил Ренки и, подбежав к меланхолично лежащим чуть в отдалении верблюдам, лихо вскочил на спину одного из них. Как всякий благородный оу, он прекрасно знал, как надо обращаться с этими животными… Теоретически. В краях, где Ренки провел свое детство, верблюды были редкими гостями. Поэтому он, если честно, впервые видел этого самого легендарного верблюда так близко.

Но команда «встать» оставалась неизменной на протяжении сотен, а может, и тысяч лет. Ренки прокричал ее. И верблюд ее спокойно проигнорировал. Ренки повторил, добавив сильный удар рукой по боку. Верблюд встал – сначала на задние ноги, а потом на передние. И Ренки вылетел из седла… Он, конечно, читал про эту привычку верблюдов. Но вот реального опыта не имел.

– Все равно этот гад уже смотался… – утешающе заметил Готор, даже не пытаясь скрыть улыбку. – Не переживай так. Почета достоин не тот, кто ни разу не выпадал из седла, а тот, кто, выпав, всегда садится в него снова!

Ренки попытался снова. И на этот раз у него все получилось. Но остававшийся при раненых егерь ожидать, пока за ним прибежит толпа кровожадных убийц, уже разделавшаяся с его товарищами, почему-то не стал и припустил что есть мочи подальше от этого, столь неудачного для кредонцев, места.

И, кстати, зря. По прибытии в лагерь его обвинили в трусости и бегстве с поля боя и забили плетьми до смерти.

– И все же не стоило этого делать! – продолжал возмущаться Ренки.

– Не будь белоручкой и чистюлей, – спокойно ответил Готор. – Мы бы только продлили их муки. С такими ранами не выживают. Штык в сердце куда милосерднее, чем долгое и нудное путешествие под палящим солнцем на верблюжьей спине.

– И все же это как-то…

– Ренки, хочу дать тебе хороший совет, – оборвал его Готор. – Не пытайся сам себе создавать проблемы там, где их нет. Уж поверь, проблем в твоей жизни и так будет хватать. Смотри сам – мы победили при почти невозможном раскладе. Вернули знамя, а также захватили одиннадцать верблюдов и целую кучу дорогущего оружия. Если в качестве благодарности нам выплатят хотя бы двадцатую долю реальной цены, мы наконец сможем не только нормально поесть и одеться, но и спрятать пару монеток на черный день. Посмотри на солнце. Когда оно только наполовину высунулось из-за горизонта, мы были каторжниками в обносках и без гроша в кармане. А сейчас, когда оно еще даже не в зените, мы уже без пяти минут герои и богачи. Радуйся таким моментам, ибо они выпадают не так часто, как нам всем хотелось бы.

– А зачем ты велел погрузить на верблюдов трупы? – недолго побыв счастливым и радостным, как советовал Готор, снова начал бурчать Ренки. – Не достойнее ли было бы оставить их на месте гибели?

– Мы всем будем говорить, будто опасались, что другие кредонские патрули их найдут и бросятся за нами в погоню. А рисковать знаменем мы не имели права! Но по правде – пусть все видят, что мы это знамя и этих верблюдов не среди трупов нашли, а отбили в бою. Твоя ссадина на голове, кстати, тут тоже очень к месту. Удачно это тебя: чуть-чуть ниже – и могло бы полголовы снести. А так только кожу содрало. Мази, которые были у кредонцев, очень действенные. Так что заражения можешь не опасаться.