Он пообещал мне, что мы будем делать нечто веселое.

− Немного терпения. Теперь переодеться нужно мне, потому что то, чем мы займемся, будет грязно.

После этих слов он уходит куда-то, где я полагаю, находится его спальня, а я застываю на месте с отпавшей челюстью.

Уверена, произнося «грязно», он не придавал этому слову двойного значения, но я все равно тут же подумала о том, что мы могли сделать вместе, чтобы это стало грязным.

Но что точно таким являлось, это мои мысли. Почему я всему придаю сексуальный контекст?

Встреча с Маркусом и Кевином едва не сшибла меня с ног, но стоило нам с Данте остаться один на один, вдали от всего, что могло травмировать, как я снова дышала полной грудью и меня одолевали разные желания…

− Можем идти. Больше не буду тебя мучить.

«Ох, сомневаюсь», − проносится меня в голове, когда он возвращается, одетый в старые полинявшие джинсы и темную футболку с таким коротким рукавом, что я могла лицезреть крепкие мышцы его рук.

Я стараюсь не пялиться, но…

Господи, это же настоящая пытка!

Арр!

Наверно мне все же удается скрывать свое состояние, потому что Данте ничего не замечает. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Он зовет меня за собой, и мы поднимаемся на второй этаж по металлической лестнице.

− Ого!

Я не могу сдержать возглас изумления, когда вижу, что находится здесь. Одна стена просто белая (точнее была когда-то) и это смотрится как огромный холст. А на полу куча разных банок с красками и кистями.

− Ты художник? – Перевожу обалдевший взгляд на наблюдающего за мной парня.

Данте запрокидывает голову и смеется.

− Точно нет. Только если вот это можно назвать искусством, тогда.

Он указывает на стену, раскрашенную красками всевозможных цветов и оттенков. Кое-где видно, что ее просто поливали из банки.

− Ну, я плохо разбираюсь в современном искусстве, − с осторожностью говорю я.

− Кая, это просто хрень. – Он с улыбкой качает головой. – Но у нее есть одно хорошее качество.

− Какое?

− Это весело. И тут не надо стараться или осторожничать. Просто ляпаешь краской в стену.

− Похоже, ты часто это делаешь, − бормочу я, рассматривая его «художества».

Не уверена, что это так уж весело или чем-то может помочь.

− Попробуй, − предлагает Данте, протягивая мне банку с синей краской и кистью, будто читая мои мысли.

Со скептическим видом беру банку. Не знаю, что мне делать дальше.

− Выбирай место и твори. Что хочешь, как хочешь. Не важно, что выйдет в итоге. Здесь нет системы, Кая.

Бросаю на него взгляд через плечо, все еще сомневаясь.

Данте ждет.

− Бессмыслица, − смущенно ворчу я, глубоко макаю кисть в краску и оставляю широкую полосу на белой, незапятнанной части стены.

Теперь на ней широкий, синий мазок. Это просто мазок краски, но я не могу отвести от него взгляда, будто зачарованная.

Я могу сделать что угодно с этой стеной, выбрать какую угодно краску и мне не нужно переживать, что я сделаю что-то неправильно или плохо.

Никакого контроля.

− Отпусти, − шепчет Данте у самого моего уха – я не заметила, как он подошел.

Приятная дрожь прокатывается по всему моему телу, ощущая его близость. И тогда я просто беру и выплескиваю краску на стену, испытывая странный, необъяснимый восторг, наблюдая, как синие потеки стекают вниз, образуя на полу лужицу.

Следующую банку я выбираю сама. Даже не выбираю, просто хватаю ту, что рядом. Синяя соединяется с красной. Белого почти не видно.

Я смеюсь, потому что это и правда весело.

Белая стена – это я, и я могу изменить ее, придать любой облик, так же, как могу сделать это с собой. Мне не обязательно быть слабой и беззащитной перед типами вроде Маркуса Уилби.