Кэрол стояла поодаль и смотрела на карусель: деревянные лошадки крутились под сияющими гирляндами. Подошел Антон и взял ее за руку.

– Забава для малышни, знаю, – вздохнула Кэрол, – но не поверишь, я никогда на такой не каталась…

– Ты в детстве ни разу не каталась на карусели? – удивленно спросил Антон.

– Я в деревне росла, у нас ярмарок не было. А когда приехала в Лондон на медсестру учиться, то выросла уже, потом война началась и…

– И сейчас ты бы хотела прокатиться. Пошли! – Антон потащил Кэрол к палатке, где продавали билеты. – Оплачу твой первый заезд. Седлай эту, – сказал он, указывая на лошадь с золотой гривой, – остальные чересчур норовистые, в первый раз лучше не рисковать.

– А ты не пойдешь? – спросила Кэрол.

– Нет уж, спасибо. У меня при одном их виде голова кружится. Но ради тебя постараюсь, буду смотреть во все глаза.

Тренькнул звонок, Антон спрыгнул с помоста. Карусель завертелась. Подошли Сэм, Алиса и Эдди. Они смотрели на Кэрол, единственную взрослую среди малышей, которые смеялись и показывали на нее пальцами. Когда карусель делала второй круг, друзья увидели, что Кэрол плачет, кое-как утирая слезы ладонью.

– Очень умно! – Алиса толкнула плечом Антона.

– Я как лучше хотел. Не знаю, что с ней, она же сама хотела…

– С тобой прокатиться, дурак, а не выставлять себя на посмешище.

– Антон же сказал: он хотел как лучше! – заступился Сэм.

– Были бы вы джентльменами – составили бы ей компанию, а не торчали тут.

Пока они совещались, Эдди вспрыгнул на карусель и зашагал мимо лошадок, раздавая легкие подзатыльники тем малышам, которые, по его мнению, слишком громко смеялись. Карусель все неслась по кругу. Эдди наконец дошел до Кэрол.

– Кажется, вам нужен конюх, мисс? – заявил он, кладя руку на деревянную гриву.

– Эдди, умоляю, помоги слезть.

Но Эдди оседлал круп лошади, крепко обнял Кэрол и склонился к ее уху.

– Покажем этим карапузам! Повеселимся на полную катушку, а они пусть засохнут от зависти. Встряхнись, старушка, вспомни: пока я тут в пабах не просыхал, ты под обстрелами носилки таскала. И когда вернемся к нашим придуркам-друзьям, хочу, чтобы ты взахлеб хохотала, ясно?

– Думаешь, у меня получится, Эдди? – всхлипнула Кэрол.

– Если думаешь, что ты смешная на этой кляче среди мелюзги, представь, как смотрюсь я с сигарой и в кепке.

И на следующем круге Эдди и Кэрол уже хохотали до колик.

Карусель замедлила ход и остановилась.

Чтобы загладить свою вину, Антон угостил всех пивом в буфете. В громкоговорителях послышался скрип, и по пирсу разнеслись звуки бешеного фокстрота. Алиса глянула на афишу на столбе: здесь, на пирсе, в бывшем театре, после войны переделанном в кафе, давали музыкальную комедию в сопровождении оркестра Гарри Грумбриджа.

– Сходим? – предложила Алиса.

– Почему бы и нет? – подхватил Эдди.

– Опоздаем на последний поезд, а мне в такую погоду на пляже ночевать неохота, – заметил Сэм.

– Ничего подобного! – запротестовала Кэрол. – После спектакля еще полчаса останется, чтобы дойти пешком до вокзала. Правда, холодно становится. Я бы потанцевала, чтобы согреться. И вообще, скоро Рождество, будет что вспомнить.

Ребята не нашли предложить ничего лучше. Сэм быстренько подсчитал: вход стоил два пенни, и если они не пойдут, то всем наверняка захочется завернуть поужинать в какой-нибудь паб, дешевле сходить на спектакль.

Зал был полон. Зрители толкались у сцены, многие танцевали. Антон, пригласив Алису, толкнул Эдди в объятия Кэрол, а Сэм ухмыльнулся, глядя на парочки, и ушел с площадки.

Как и предчувствовал Антон, день пролетел слишком быстро. Когда актеры вышли на поклон, Кэрол махнула друзьям: пора было возвращаться. Они вместе стали проталкиваться к выходу.