Ингвар Янович неожиданно громко засмеялся:

– Я вас понял, Богдан, я вас понял! Вы, однако, непростой парень, очень непростой. С вашей хваткой надо жить на Западе, а не в Советском Союзе, ха-ха! Но мы договоримся, уверен. Я, конечно, предложил вам смешную сумму: ну что это такое – тысяча рублей?! Назовите, сколько вы сами хотите, а?

Богдан молча пожал плечами, чуть наклонив голову набок.

– Понимаю, – кивнул Ингвар Янович. – Давайте так: десять тысяч рублей! Согласны?

У Богдана чуть не вырвалось «Ого!» Он взял бокал и подержал его в ладонях, как бы согревая коньяк, а на самом деле, чтобы выиграть время.

Дело принимало весьма интересный оборот, к которому Богдан не был готов: он никак не предполагал, что Ингвар Янович начнет торговаться и предлагать больше, чем уже предложил.

Богдан сделал маленький глоток и осторожно поставил бокал на столик. Латыш мгновенно поднял планку в десять раз. Десять тысяч, это, скажем, если по госценам, «Жигули» и дорогой мебельный гарнитур. Ясно, что никакая Академия Наук заплатить таких денег не сможет, а КГБ просто не стало бы платить за то, что всегда может взять бесплатно. Но кого же тогда представляет Ингвар Янович?

– Ладно, давайте сделаем так, – сказал он. – Вы легко даёте десять тысяч рублей, после того как давали всего одну. Значит, эта железка вам ох как нужна, не так ли? А тридцать тысяч дадите?

Латыш засопел:

– Это, что – ваше последнее слово?

«Ого!», – подумал Богдан. – «А ну-ка, ещё проверим его на прочность».

– Значит, и тридцать готовы дать, – с расстановкой сказал он. – Тогда предлагаю так: вы даёте мне для ровного счёта пятьдесят тысяч рублей – и полукруг ваш. Идёт?

– Джаром шав! – Ингвар Янович вскочил, резко оттолкнув кресло. – Чёртов подонок! Тупой ублюдок, я еле ушёл от него, а теперь из-за тебя теряю время!.. – Он запнулся.

Богдан совершенно не понял первого восклицания Ингвара Яновича: язык по звучанию не был похож ни на один из известных ему языков, впрочем, он не так много их и знал.

– К чему оскорбления, Ингвар Янович? – укоризненно заметил Богдан, глядя на латыша снизу вверх и стараясь казаться спокойным. – Вы сами стали предлагать деньги, вы – не я! Неужели вы рассчитывали, что хоть один здравомыслящий человек поверит россказням о Латвийской Академии Наук и металлоломе?! Если бы вы рассказали мне правду про полукруг с самого начала, я бы с благодарностью взял вашу тысячу и был бы рад, простите, до задницы. А вы начали игру на повышение ставок. Ну, не хотите рассказать правду – извольте платить!

Латыш прошёлся по комнате, и было слышно, как поскрипывает кожа его модельных туфель.

– Ладно-ладно! – Гость остановился и сделал неопределённый жест рукой. – Я дам тебе пятьдесят тысяч. Показывай полукруг.

Богдан проглотил слюну, собираясь с духом – деньги были просто сумасшедшие для «простого советского человека». Например, за хищение у государства тех же пятитесяти тысяч уже давали «вышку».

– Сначала деньги покажите! – потребовал он.

– Деньги здесь! – Ингвар Янович похлопал рукой по портфелю. – Давай полукруг!

– Э-э, нет, – Богдан сглотнул и помотал в воздухе пальцем. – Вы покажите пятьдесят тысяч, и я сразу же покажу… – Он осёкся: – Я сразу же схожу к моему знакомому за этой штукой. Он тут недалеко живёт.

Ингвар Янович зло засмеялся, словно мучимый икотой. Богдан понял, что допустил роковой промах.

Гость, продолжая улыбаться, кивнул, небрежно, поднял с пола портфель и открыл его – на сей раз, широко, держа одной рукой. У Богдана в этот же момент вдруг что-то остро кольнуло внутри. Какой-то инстинкт шепнул ему: «Хватай со стола бутылку и бей латыша по башке!»