В общем, всё, действительно, обстояло пока не слишком приятно, но и не так страшно: еды вдоволь, хищников не видно, время ничем не ограничено.

Богдан ещё раз взглянул на далёкий пока облачный фронт, отбросил кожуру доеденного плода в сторону и, опираясь на своё копьё, которым он даже немного гордился, встал на нерабочую точку перехода, намереваясь ещё раз посмотреть в море с чуть более высокой позиции.

В лицо ему дунуло порывом ветра, вполне ощутимым, чтобы невольно прикрыть глаза.

Казавшаяся бесполезной, точка перехода сработала – вполне возможно, что её действие было построено на методе случайных чисел.

Богдан оказался в месте, чем-то похожем на предыдущее: тут тоже имелся берег моря, только плоский камень, являвшийся точкой перехода, располагался не над обрывом, а на полосе песчаного пляжа метрах в десяти от воды.

Это был тот же самый плоский океан, и даже облачный фронт, который Богдан наблюдал с предыдущего острова, тут присутствовал – только теперь он нависал почти над головой, и в сочетании с жёлтым небом свинцово-синие, почти чёрные тучи выглядели очень зловеще. Совсем недалеко уже поблёскивало и гремел гром, поднимался сильный ветер – предвестник грозовой бури.

Прикинув направление движения облаков, Богдан оценил, что этот остров, располагался дальше в направлении, откуда тащило облака, чем тот, где он пребывал ранее. Поскольку облака здесь, как и солнце, двигались от рёбер торца планеты, можно было сориентироваться относительно расположения этих самых рёбер и прикинуть, хотя бы примерно, где он находится. Для этого, правда, следовало всего лишь образом соотнести форму и размеры островов на карте с тем, что имелось в реальности, но вот реальности Богдан как раз практически и не представлял.

За спиной поднимался крутой скалистый берег, поросший поверху лесом, а почти прямо напротив точки перехода красовалась пещера, в которой, скорее всего, можно было укрыться от надвигающегося дождя и грозы.

Но самым главным было не это, а то, что широкий проход в пещеру закрывала стена, сложенная из брёвен. У одного края стены у самой скалы имелась дверь, сделанная из ровно подогнанных друг к другу толстых жердей. Всё это, без сомнения, являлось творением рук человека.

Переложив в левую руку копьё, которое осталось с ним, Богдан вытащил лучемёт. Осторожно ступая с оружием наготове, он приблизился к деревянной стене, не решаясь пока позвать возможных хозяев данного дома.

У самой двери Богдан понял, что жилище, судя по наметённому песку, давно покинуто. На всякий случай он постучал торцом копья по бревнам стены и крикнул по-русски:

– Эй, есть здесь кто-нибудь?

Ответом была тишина, да Богдан и не рассчитывал на то, что в импровизированном доме кто-то есть: дверь сейчас нелегко было бы отворить из-за барханчика песка, высоко прикрывавшего её нижнюю кромку. На двери хорошо различались глубокие царапины, но тоже очень старые.

Богдан постарался рассмотреть что-нибудь сквозь щели, но в пещере было слишком темно, да и снаружи солнце уже закрыли тучи, и дневной свет померк. Упали первые, пока ещё редкие, но крупные капли дождя.

Подёргав дверь, Богдан понял, что она заложена изнутри двумя жердями. Просунув сквозь узкие отверстия полевой нож, молодой человек перерезал запоры.

Пещера оказалась глубокая, а поскольку снаружи от плотных туч сильно потемнело, света, падавшего через узкий дверной проём хватало только чтобы видеть самое близлежащее пространство.

У одной из стен недалеко от входа темнел сложенный из камней очаг, рядом лежала куча хвороста и поленьев и находилась деревянная колода с воткнутым в ней топориком. У противоположной стены стоял стол, сооружённый из брёвен и плоского камня, возле которого валялся на боку табурет.